Читать онлайн Константин Кравчук - Женщины Абсолюта

Предисловие редактора

Сделай свое сердце местом поклонения Любви,
Заполни его благоуханием покоя,
Зажги в нем светильник мудрости,
Укрась его цветами радости.
И тогда высший экстаз полностью завладеет тобой
И сделает образом самого Бога.
Папа Рамдас

Так уж сложилась, что на духовном поприще у нас царят в основном мужчины – они основывают религии, создают всевозможные учения, пишут тексты, комментарии к ним, комментарии к комментариям, сравнивают и категоризируют, отстаивают свою правоту в нескончаемых интеллектуальных баталиях, фехтуя оружием логики и «здравого смысла», доказывают превосходство своих доктрин, поучают, наставляют.

Женщинам же активность такого рода не свойственна, и они редко получают широкую известность в роли духовного учителя или лидера.

И потому складывается впечатление, что духовных высот достигают, как правило, мужчины. Но это не так.

В этот сборник включены истории жизни и наставления семи очень необычных женщин, принадлежащих разным эпохам. У них, столь непохожих друг на друга, есть одно общее качество – опьяненность Богом и поглощенность Им.

Они – редкие цветы, источающие благоухание несомненного глубокого постижения, не нуждающегося ни в какой категоризации, не застывающего ни в какую доктрину. И благоухание это распространяется путями Любви, которые, как говорят, неисповедимы.

Лаллешвари

Изображений Лаллешвари не сохранилось. На рисунке кашмирская столица Шринагар (гравюра 1877 г.)

Лалла – яркая звезда в плеяде поэтов-мистиков средневековой Индии, таких как Мирабаи, Кабир, Тулсидас, создательница мистической поэзии вакх [1], оказавшая сильное влияние на развитие кашмирской литературы. Вышедшая за ограничения отнесения себя к тому или иному религиозному направлению, она равно высоко почитается и мистиками-индуистами, и суфиями, и иными ищущими подлинное.

Лалла появилась на свет в брахманской семье в Кашмире в начале XIV века и оставила тело приблизительно в 1370– х годах. Ее точные даты рождения и смерти неизвестны. В возрасте 12 лет ее выдали замуж и дали ей новое имя – Падмавати. Однако в своих стихах она использует только свое имя до замужества – Лалла. В народной памяти она предстает под двумя именами – Лаллешвари и Лал Дэд (Мать). В персидских летописях она известна как Лалла Арифа. Ее замужество не было счастливым – свекровь обращалась с ней очень жестко, а муж часто впадал в ярость и вымещал ее на жене. В доме мужа ее никогда не кормили вдоволь.

На обед свекровь подавала ей на тарелке камень, прикрыв его тонким слоем риса, так что порция выглядела большой. Лалла молча, безропотно съедала поданное «блюдо».

Уже в раннем возрасте привлеченная к духовному поиску, Лалла была погруженной в себя и не выказывала интереса к мирскому. Сиддха Шрикантха, учитель кашмирского шиваизма, посвятил ее в шайва-йогу. Начав практику и продвинувшись в ней, она превзошла своего учителя.

Согласно легенде, Лалла ходила перед рассветом к реке с кувшином – принести воды. Перед тем как наполнить кувшин водой и вернуться с ним обратно, она пересекала реку – почтить святыню Натха Кешава Бхайравы. Заподозрив ее в неверности, в один из дней муж тайно последовал за ней. Он обнаружил ее сидящей в одиночестве на берегу реки и медитирующей. Придя в ярость от увиденного, он вернулся домой. Когда Лалла подошла к дому с кувшином воды на голове, муж в гневе ударил по нему палкой. Кувшин разбился, но, по легенде, вода чудесным образом не пролилась, а осталась у нее на голове. Лалла невозмутимо вошла в дом и разлила воду по всем сосудам, наполнив их до краев. Оставшуюся воду она вынесла наружу и выплеснула на землю – там образовался пруд [2]. После этого случая она оставила дом и семью, став бродячим аскетом. Порвав все прежние связи, в знак отречения от мирского она сняла с себя одежды и стала странствовать обнаженной. Ей было 24 года.

Мой гуру дал мне только один совет —

Обратить внимание вовне вспять.

Запечатлев его в сердце,

Обнажившись, я начала странствовать.

В этих странствиях Лалле пришлось столкнуться с жестоким отношением общества, в основной своей массе не приемлющего столь «бесстыдного» поведения. В начале своего мистического путешествия она то воспаряла к высотам Духа, то погружалась в жалость к себе, пока в конце концов не обрела упроченности пребывания в своей истинной природе.

Цепи замешательства будут разорваны,

Когда я смогу выносить насмешки и слова глумления.

Покров жалости к себе сгорит в огне,

Когда неудержимый скакун [3] внутри будет обуздан.

* * *

Я, Лалла, начала надеяться расцвести подобно цветку хлопчатника.

Очищающий хлопок и Чесальщик нанесли мне жесткие удары.

После того как Прядильщик скрутил меня в тонкую пряжу,

Я была растянута на ткацком станке в лавке Ткача.

После того как Прачка отбил меня о плоский камень [4],

Натерев мыльным камнем и омыв водою,

А Портной раскроил ножницами,

Я, Лалла, достигла высочайшего блаженства.

Есть такая история. Однажды уличные мальчишки стали глумиться над ней. Добросердечный хозяин лавки, торгующей тканями, увидев это, прогнал их прочь. И тогда Лалла попросила его одолжить ей длинный кусок ткани, разрезать его на 2 равные части и каждую взвесить. И затем набросила один из кусков на свое левое плечо, а другой на правое и пошла по улице. На каждый оскорбительный оклик она завязывала узел на правом куске ткани, а на уважительный – на левом. К вечеру она вернулась в эту лавку и отдала куски ткани хозяину, попросив его вновь взвесить их по отдельности – вес каждого оказался таким же, как и раньше. Число «узлов оскорбления» и «узлов уважения» никак не повлияло на вес каждого куска. Так она дала понять доброму заступнику свою незатронутость ни насмешками, ни проявлениями уважения.

Даже если тысячи оскорблений обрушатся на меня,

Это не заденет мое Сердце.

Если я предана всенаполняющему Шанкаре[5],

Зола не загрязнит Зеркало.

Будучи преданной Шиве, используя практики шайва-йоги, Лалла все глубже продвигалась в своем мистическом путешествии в глубины Себя.

По легенде, однажды в полнолуние Лалла вошла в комнату, встала в глиняный горшок и надела на голову другой такой же. В процессе убывания луны ее тело уменьшалось в размерах, а на пятнадцатый лунный день два горшка – верхний и нижний – соединились. Ее учитель Шрикантха, приподняв верхний, увидел вибрирующую «ртуть» внутри. С ростом луны тело Лаллы стало увеличиваться, пока на полнолуние не достигло прежних размеров. Он был весьма впечатлен и сказал, что ученица превзошла своего учителя. В своих стихах Лалла так описывает открывшееся ей:

* * *

О бесконечное Сознание,

Наполненное до краев эликсиром!

Ты живешь в моем теле,

И я поклоняюсь только Тебе.

Умру ли я, получу новое рождение или перейду в иное состояние – меня не заботит.

* * *

Легко читать, но трудно следовать.

Достижение Самопознания —

Тонкое и трудное.

Погрузившись в практику,

Я забыла писания

И реализовала Сознание-блаженство.

* * *

После прохождения «шести лесов» [6]

Я пробудилась к «сфере луны»[7].

Через контроль дыхания

Я оставила привязанность к мирскому.

Я растопила сердце в огне Любви

И обнаружила Шанкару.

* * *

Я стала поглощенной священным звуком Ом,

И была сожжена, как уголь.

Оставив позади шесть путей [8],

Я взошла на седьмой [9] —

И затем я, Лалла, достигла обители света[10].

* * *

Холод превращает воду в лед и снег,

Но при распознании – это лишь вода.

Когда сияет солнце Сознания,

Множественность растворяется в единственность.

«Вселенная» – это только Шива.

* * *

Изучать святые писания легко,

Да трудно претворить прочитанное в жизнь.

Поиск Реального не прост.

Погруженность во всматривание

Растворила последние слова.

И там меня встретила пробужденность —

Пребывание безмолвия и радости.

* * *

Ты – небо, и Ты – земля.

Ты – день, Ты – ночь,

Ты – ветер.

Ты – зерно, дерево сандала, цветы и вода[11].

Ты – все.

Что же мне предложить Тебе?

* * *

Я всмотрелась и обнаружила во всем Себя —

Я увидела Бога, сияющего во всем.

Через вслушивание и остановку [12] я узрела Шиву:

Дом – это Он один, Кто есть я, Лалла.

* * *

Солнце заходит,

Сияет луна.

Луна исчезает,

Сознание остается.

Сознание исчезает,

Остается ничто —

Физическое, духовное и метафизическое

Сливаются в Ничто [13].

* * *

Загрязнения моего ума были стерты, как пыль с зеркала,

И я достигла знания Себя.

Я узрела Его, пребывающего во мне:

Он – все,

Я – ничто.

* * *

Теперь я узрела текущий поток —

И больше не вижу ни берега, ни моста.

Теперь я узрела цветущий куст —

И больше не вижу ни роз, ни шипов.

* * *

Труден был мой поиск Себя.

Но теперь я знаю: нет «достигшей» скрытого Знания через усилие.

Поглощение «я» привело в обиталище нектара —

Чаши наполнены до краев,

Но некому пить.

* * *

Ни речи, ни ума,

Ни проявленного, ни трансцендентного

Нет здесь.

Йогическому безмолвию нет места здесь.

Здесь не живут ни Шива, ни Шакти.

Обнаружь то, что остается, —

Таков мой совет.

* * *

Нет ни «тебя», ни «меня»,

Ни «медитации», ни «объекта медитации».

Вседеяющий забывает «Себя».

Слепой найдет это бессмысленным.

Мудрый становится одним с этим высшим состоянием.

Традиционно учения кашмирского шиваизма передавались лишь немногим избранным. Лалла стала первой женщиной, ставшей открыто говорить об этих практиках широкому кругу людей на местном языке кашмири.

Лалла критиковала элиту, впавшую в гордыню от своих достижений в области эрудиции. Их ученое знание традиции кашмирского шиваизма, как она говорила, отнюдь не гарантирует подлинное прозрение, подлинное постижение. Сама же Лалла оставила все писания позади и сосредоточилась на непосредственном переживании того, что стало лишь предметом усложнения и дискуссий у ученых мужей. Ценя непосредственное переживание превыше святых доктрин, она была совершенно терпима к религиозным практикам, иным, чем ее собственная, и не относила себя ни к какой секте или религии. В своих стихах она призывает практикующих не разделять на «индуизм» и «мусульманство», поскольку истинная реальность превыше конфессиональных и сектантских разделений.

Твоя Суть может быть названа Шивой,

Кешавой, Махавирой, Лотосорожденным (или) Буддой.

Какое бы имя ни давалось,

Пусть оно освободит слабого человека, подобного мне,

От недуга связанности мирским.

Лалла также указывает на ограниченность использования лишь внешнего поклонения, всевозможных ритуалов:

Лишенные способности распознания

Читают религиозные писания,

Как попугай в клетке, повторяют «Рам».

Читая Гиту, ищут лишь самооправдания:

«Я читаю Гиту – я все еще читаю ее».

* * *

Это покрывает твое тело

И защищает от холода.

Оно поддерживает жизнь травой и водой.

Кто дал тебе совет, глупый пандит,

Приносить в жертву живого агнца

Безжизненному камню?

* * *

Не мучь свое тело,

Лишая его еды и питья.

Когда тело истощено,

Позаботься о нем.

Откажись от своих постов

И религиозных церемоний.

Будь благожелателен к другим —

Вот настоящая духовная практика.

По легенде, однажды учитель Лаллы Шрикантха совершал омовение в реке, в то время как она чистила, но только снаружи, горшок, полный грязи, расположившись вверху по течению. Шрикантха, удивленный, спросил ее: «Как же можно очистить горшок, оттирая его только снаружи?» Лалла ответила: «Как же можно очиститься лишь омовением, не очищая мысли и чувства?»

Все, что бы я ни делала, стало поклонением Господу;

Все, что бы я ни говорила, стало молитвой;

Все, что бы ни испытывало мое тело,

Вперед