Женщины нашего села - страница 8

Выдержанная обоснованность успокоила разгулявшиеся нервы, приведя рассуждение к вопросу, еще с утра вставшему, после проведения генерального заключения по имеющимся делам. Наташа оторвалась от чтения.

– Ну что, Наташенька, взглянула? – Варвара Даниловна внимательно наблюдала за тем, как Наташа сосредоточенно читала текст, млея от процесса.

– Варвара Даниловна, Вы гений! Все учтено безукоризненно! – блеск вновь озарил офис.

– Ну, уж и не переоценивай меня – благодарное тщеславие Варвары Даниловны покраснело.

– Варвара Даниловна, а помните…я Вам говорила, что есть у него еще одна квартира… А что, если… – засмущалась Наташенька, видимо, больше доверяя опыту адвокатессы.

– Я поняла тебя. Здесь, конечно, будет трудновато. Закон во многом еще не доработан. Я бы вообще всем обездоленным матерям большую часть имущества присуждала. Что это такое, рожай им, а они … А знаешь, сколько таких обманутых?!

Отчаянные слезы навернулись на поникшие глаза от горячих слов Варвары Даниловны.

– Спасибо Вам, спасибо, что Вы добрая такая.

– Как жаль, что меня не было с самого начала. Нельзя было допустить этого. Бедная ты моя! – адвокатесса встала. Ноющей душе так захотелось обнять бедняжку, однако последняя, вдруг нечаянно вывернулась и спросила.

– А можно его отцовства лишить?

Защитница даже потерялась.

– Наташенька… Так он тогда тебе алименты платить не будет. Тут лучше не спешить. Вот отучишься, а потом уж…

– Ах, Варвара Даниловна, если б я знала, что так все обернется, я бы никогда не пошла с ним в Загс.

Для мужчины не проходит безнаказанно попытка

сблизиться с испорченной женщиной.

Р. Киплинг «Свет погас»

– Загс! Любимая! – Антону, наконец, повезло, он даже припарковался рядом. – Идем?

Но добродушие глаз не исполнилось откликом суровому величию любимой. Она переживала иное. Тошнота, подступавшая к горлу от бесконечных вопросов, угнетала. И добавлялись все новые. «Выдержу ли я? Я же измучаю и себя, и его, но что же делать? Как дурно. Как больно». – Главный вопрос снова встал перед Наташей. И ответ на него она не находила. Бедная, она дурнела на глазах.

– Наташенька, тебе плохо?

Наташа промолчала. Зная тонкости невесты, Антон продолжил без диалога. Он был и без того счастлив. К чему разговоры, когда любимая рука отдает свое бесценное сердце? Конечно, Антон сам бы не догадался сделать предложение через два месяца после первого свидания, но он непритворно благодарил за то обстоятельства. А послужил им чрезмерно строгий отец Наташи. Справедливый эгоизм Егора Филимоновича основывался на архаических устоях, противясь какой-либо дружбе дочери с противоположным полом, по крайней мере, до женитьбы. Что ж, можно только гордиться и следовать традициям замечательной семьи. Воля отцов испокон веков исполнялась дочерьми. Но для влюбленных запрет оказался невыносимым. Тогда добрая мать, Елена Викторовна, взяла на себя грех прикрыть честь дочери перед отцом, позволяя Наташе «бывать» у Антона. Задерживаясь несколько раз до утра, Наташа ужасно переживала за нее, подрывая здоровье.

Теперь же Антон, узаконив с совестью истинные намерения, с легким сердцем ожидал приближающегося счастья. Но что самое удивительное в Загс молодые также поехали без спроса воли родителей невесты. «Грозный» Егор Филимонович почему-то не показывался на глаза. Да и Елену Викторовну жених видел однажды. Как раз за пару дней до теперешней поездки, когда он встречал их с Наташей с поезда после двухнедельного отдыха в санатории. Именно тогда, приехав, Наташа в окончательной мере осознала всю низменность и нечестность их отношений, скрываемых от родного отца и заставляющих мать находиться в преступной сделке с совестью.