Он схватил слабеющей рукой меч Ганвы и сжал его с такой силой, что даже свою руку изранил до крови об этот острый крюк. Затем выдернул оружие из своего тела, изо рта у него полилась кровь, и, еле держась на ногах, он, задыхаясь, сказал свои последние слова Ганве:
– К-кха-ха… молодец, девочка… Продолжай в том же духе. Я верю… к-х… в тебя…
И окровавленный, с открытыми стеклянными глазами, он упал прямо на Ганву.
– АХ… А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! – закричала Ганва, поняв, что она совершила. Ужас охватил её. Она убила… Убила человека. Голова её раскалывалась от осознания содеянного. В тот момент Ганве хотелось вырвать своё сердце и вставить его сержанту, лишь бы он ожил. Она не хотела жить с таким грехом на душе. Но, увы, мой друг, этот грех она не искупит… Совершён первый, будет и второй, а затем третий, четвёртый…
Не совершай таких скверных действий, которые будут повторяться множество раз.
Но вернёмся на валганг. На крик прибежал легко раненый гвардеец и увидел своих израненных товарищей и убитого сержанта, что оставался по приказу командира за старшего.
– С-СЕРЖА-А-АНТ! – всхлипывал гвардеец. – Э-э-эх, сержант! Молодым погибать – это ведь бессмысленно, сержант. Зачем ты нас покинул, верный товарищ? Зачем, братец?!
Понемногу подтягивались остальные рядовые, они поняли, что произошло с их сержантом.
– Теперь он навсегда останется молодым. А он ведь только-только дожил до черты своего двадцатилетия. Земной возраст его остановился… Начался новый возраст с момента, когда его победила смерть. Он был настоящим героем, который отважился взять на себя командование гвардией. Он был настоящим героем…
– Надо отправить гонца на аутодафе, к самой королеве, все должны знать о том, что здесь произошло! Так, я думаю, сказал бы наш сержант, поэтому пойдёмте, раз-два, раз-два, раз-два! Живее! – произнес со слезами на глазах другой рядовой.
Ганва же к этому времени уже успела убежать. Она направлялась к месту проведения аутодафе, в то время там уже зачитывался смертный приговор:
– Жители-с города Храбрости сим извещаются, что суд инквизиции города и клана Раоки торжественно совершит аутодафе над еретиком Сифом одиннадцати лет отроду. Все жители-с, что примут участие в совершении очищения еретика или будут присутствовать на указанном аутодафе, воспользуются всеми Светлыми милостями, какими располагает первосвященник. Еретик приговаривается к месяцу пребывания в Пыточном гробу.
Пыточный гроб – это металлическая клетка, которую подвешивали на большой высоте, и которая полностью обездвиживала жертву. Смерть в ней была долгой и мучительной. Плоть приговорённого клевали птицы, а прихожане кидали в заключённого камни. И в этой клетке Сифу предстояло пробыть месяц, даже после своей смерти он должен был висеть там.
И Сифа подвесили… Его долго оскорбляли, кидали в него камни, проклинали, поливали грязью. И у нашего героя начались галлюцинации:
– Боль… но… МНЕ БОЛЬНО!
– БОЛЬНО?! МАЛО ЛИ, ЧТО ТЕБЕ БОЛЬНО, ЩЕНОК НЕСЧАСТНЫЙ! – закричал один из жителей.
– Щ-щенок? Я был уже щенком…
«ЩЕНОК, ДА ТЫ У НАС, ПОЛУЧАЕТСЯ, ТАКОЙ ЖЕ?!»
«ЭТА СУКА ЗАЛИЗЫВАЕТ ТЕБЕ РАНЫ! ЕСЛИ БЫ НЕ ОНА, ТЫ БЫ ДАВНО СДОХ, ЩЕНОК!»
«ЩЕНОК НЕСЧАСТНЫЙ! Где ты, тварь?! СДОХ, КАК Я ТЕБЕ ВЕЛЕЛА?!».
– Не переживай, «мамочка», я сейчас же умру, сейчас же…
– Как это же хорошо! Ты избавишь меня от бед, и я наконец-то принесу тебя в жертву Тени. Я очень рада!
