- Милинушка, миленькая, спаси! Меня замуж за... за..., - осеклась под неприязненным взглядом женщины.
- Беда какая, - выплюнула Милина с ненавистью, - давно пора тебя с родительской шеи спроваживать!
- Да что ж я вам всем сделала? - прошептала Аэлиша, но кухарка не удостоила ее ответа.
Обойдя кругом как нечто заразное, Милина пошла ставить на полочку поднос с чашкой и миской. Недолго думая Аэлиша рванулась к выходу. Сбежит! Сейчас вот!
Но судьба в который раз решила подшутить над ней. Побег закончился ровно в двух шагах от лестницы на чердак. Чья-то рука перехватила девушку за шиворот и дернула обратно.
- Куда же ты собралась милая? - зашипел в ухо Вириш, - Сбежать задумала, а?
Одной рукой он крепко зажал ей рот, а второй пребольно сжал грудь. Аэлиша затряслась от отвращения.
- Зря ты заперла дверь, сестричка, - хриплое дыхание парня и его пошлые прикосновения заставляли ежиться и протестующе мычать, - Возможно, я был бы добр к тебе первый раз, но теперь... Хочешь отличную новость? Мать с отцом должна через пару дней съездить в город. Не в этой же, - его пальцы оттянули ворот платья, грозясь выставить напоказ то, что приличной девушке прятать надо, - не в этой же тряпке тебя Мирроку отдавать. А я уж как-нибудь пропущу поездочку. Повеселимся-я-я...
Обслюнявив напоследок шею, Вириш поволок Аэлишу обратно. Кухарка, появившаяся в дверях, почтительно склонила голову, пропуская молодого господина. Церемониться Вириш не стал - впихнул сестру внутрь, одарил сальным взглядом и с размаху захлопнул дверь. Торопливые шаги затихли, и чердак вновь погрузился в тишину. Аэлиша так и стояла, тупо глядя прямо перед собой. И если вчера она хоть и была в отчаянии, но все же робко надеялась на чудо, то теперь в душе царили безнадежность и липкий страх - бежать некуда.
И Вириш... Он ведь добьется своего, найдет способ остаться, и тогда... Во рту стало горько, и Аэлиша торопливо подбежала к кружке. Сделала пару жадных глотков, а оставшейся водой смочила кусок подола от старого платья и долго долго терла шею и лицо. Кожа уже горела, но она все равно чувствовала на себе противные губы брата, а в ушах не смолкал дрожащий от злости и предвкушения голос.
Оставшийся день Аэлиша помнила урывками. Похоже, она все-таки уснула. Сразу после того как опять завалила хламом дверь. Очнулась от жары. Телу было плевать на душевные терзания. Оно хотело облегчиться, а еще утолить голод и жажду. Но похлебка, что была в миске, своим запахом доверия не внушала, а воду Аэлиша потратила еще утром. Хорошо хоть ночной горшок как стоял в углу, так стоять и остался.
До вечера она лежала на тюфяке в состоянии болезненной полудремы. Вечером Милинка опять притащилась с подносом. Бранилась на чем свет стоит, что немощной женщине приходится ухаживать за молодой кобылой. Стиснув зубы, Аэлиша молчала. Этой шакалихе станется ей в воду плюнуть со злости.
Минула душная ночь, а за ней еще один знойный безрадостный день. Кожа уже чесалась от грязи и пота, но о мытье нечего было и мечтать. А жара и не думала спадать.
На третью ночь Аэлиша слонялась по чердаку, выискивая места прохладнее. Днем и вовсе не смела шевелиться, тихо вдыхая раскаленный воздух и отчаянно мечтая оказаться где-нибудь, где много воды и совсем нет ни ее семейки, ни уже опостылевшего Миррока. Время от времени девушка касалась теплой стали спрятанных под подушку ножниц. Если Вириш и правда удумает притащить сюда свою тушу, то его ждет не самый ласковый прием.
