Читать онлайн Сергей Рязанцев - Жертвоприношения наших дней

Эти тексты написаны в разное время и по разным поводам.

Потому книгу можно смело читать с любой главы.

Вы ничего не потеряете.

Впрочем, всё-таки есть нечто, объединяющее написанное. Это рассуждения о потерянной современным человеком нормальности. Об агрессивной лжи, которая пытается выдать себя за норму или даже моду.

Для борьбы с заблуждениями не нужно спорить с пеной у рта.

Надо просто спокойно разобраться.

Начнём?

Несколько отрывков из книги Жоржа Ленотра «Повседневная жизнь Парижа во время Великой революции» (Gearges Lenotre «Paris Revolutionnare»). Итак, столица Франции, 1792 год:

Штурм толпами народа королевского дворца Тюильри:

Мужчины и женщины, захлёбываясь в бешеном восторге, собирались целыми сотнями… и плясали среди потоков вина и крови. А во дворе, пред дверью, мегеры-санкюлотки жарили в ящиках для угля, вытащенных во время пожара из кордегардии, оторванные конечности убитых при штурме швейцарцев, отплясывая вокруг этих страшных печей дикую сарабанду.

Расправа со священниками, которые отказались присягнуть новой власти:

Убийства продолжались четырнадцать часов. Ночью к месту избиения явилось много любопытных, которые жаловались, что им ничего не видно. Они принесли скамьи для дам и попросили у комитета, беспрерывно заседавшего на первом этаже монастыря, масляных лампионов, чтобы осветить ужасную картину. Комитет послушался; господин Бурген, свечник этого околотка, доставил 84 плошки, которые были зажжены и поставлены по одной возле каждого трупа.

Снова казни, так называемых «подозрительных»:

Я подошёл к кучке женщин из народа, собравшейся на углу улиц Бурбон де Шато, и спросил о причине этого шума. «Откуда он взялся, этот человек? – обратилась одна из них к своей соседке и повернулась ко мне. – Разве вы не знаете, что в тюрьмах кипит работа? Посмотрите-как на ручей». Ручеек был совершенно красным – он весь состоял из крови. Это была кровь несчастных, убиваемых в тюрьме аббатства.

Обстоятельства гибели принцессы де Монако:

Она была приговорена к смерти. Известно, что эти приговоры приводились в исполнение немедленно, кроме тех случаев, когда приговоренная могла доказать, что она беременна. Тогда несчастную под надёжным конвоем отправляли в госпиталь Революционного трибунала, где ей приходилось дать себя осмотреть докторам; если они признавали, что она действительно беременна, то ей давали отсрочку до разрешения от бремени. Потом ребёнка отправляли в воспитательный дом, а мать – на эшафот.

По прочтении думается вот о чем – наша эпоха ведь не менее кровожадная. Двести лет назад во Франции, когда по улицам струились ручейки крови, у младенцев хотя бы было право на рождение. Наши дети сейчас этого права законодательно лишены.

В прошлом 2020 году наша страна отметила печальный юбилей – сто лет легализации абортов в России (Постановление Народного комиссариата РСФСР по здравоохранению и Народного комиссариата юстиции РСФСР от 18.11.1920 г. «Об охране здоровья женщин»).

Ещё одна историческая параллель, из более близкого к нам времени. Советский Союз, 1937 год, менее двадцати лет назад отгремела революция, по кровавости точно не уступающая Великой Французской. Да и само выражение «37-ой год» давно стало именем нарицательным, синонимом жестоких репрессий.

Так вот, 27 июня 1936 года было принято постановление ЦИК и СНК СССР, запрещавшее аборт. И продержался этот запрет 19 лет. Советская власть при принятии резонансных законопроектов всегда проводила агитационную работу, и запрет абортов не стал исключением. Видный партийный деятель А. А. Сольц (старый большевик, его называли «совестью партии», председатель Комиссии партийного контроля) в газете «Труд» от 27.04.1937 писал:

Нам нужны люди.

Аборт, уничтожение зарождающейся жизни, недопустимо в нашем государстве….

Логически продолжая эту мысль – выходит, сейчас люди нам не нужны и уничтожение зарождающейся жизни допустимо.

Интересный факт: тот самый нарком здравоохранения Н. А. Семашко, который в 1920 году росчерком пера аборты легализовал – в 1937 году, в июльском выпуске журнала «Медицинский работник» на тему запрета абортов публикует статью «Какой замечательный закон!». Сейчас подобную виртуозную смену мировоззрения называют «переобуванием в воздухе».

Ещё немного о масштабах сталинских репрессий. Из интервью директора ФСБ, генерала армии Александра Бортникова «Российской газете»:

– Различные источники называют разные цифры репрессированных. У ФСБ есть точные данные?

– Еще в конце 1980-х годов была рассекречена справка МВД СССР от 1954 года о количестве осужденных за контрреволюционные и иные особо опасные государственные преступления, в том числе за бандитизм и военный шпионаж, в 1921 – 1953 гг. – 4 060 306 человек. Из них к высшей мере наказания приговорены 642 980, к ссылке и высылке – 765 180. Об этом говорят архивные материалы. Все другие цифры являются дискуссионными.

Запомним: 642 980 расстрелянных за 32 года, около 20 000 в год.

Историки оценивают потери населения нашей страны в результате Великой Отечественной войны порядка 27 000 000 человек, в ходе Гражданской войны – 13 000 000 человек. Используя официальную статистику из открытых источников, количество абортов всего за десять лет с 1990 по 1999 годы составляет около 30 000 000 живых, но так и не родившихся, человек…

Это три Москвы. Или двадцать таких областей, как Белгородская. Или в пятьдесят раз больше, чем все расстрелянные в СССР с 1921 по 1953 годы. Только в 1990 количество абортов за год превысило 4 000 000, это в двести (!) раз больше, чем среднее число расстрелов в год при Сталине.

Современная информационная эпоха ежедневно бомбардирует нас цифрами, новостями, сообщениями. Как правило, не оставляя времени подумать, ведь на подходе очередные цифры и факты. Я предлагаю поступить ровно наоборот. Закройте книгу на этой главе. Можно даже не дочитав, невелика потеря.

И задумайтесь над прошедшими кровавыми временами и нашим как бы бескровным временем. По улицам Парижа течёт кровь, ручьями, давно привычными для горожан. На площади гильотиной каждый день сносят по пятьдесят и более голов. Палачи саблями рубят безоружных священников саблями, дамы и господа наблюдают с улицы, требуя освещения для лучшей видимости. И в головах у всех этих людей – ясное понимание безусловного права ребёнка на рождение.

Нерождённых не убивают.

Или наш 1937-ой год. В газетах требуют расстрелять «врагов народа» как бешеных собак. Тюрьмы и лагеря переполнены. И старый большевик, отбывавший ссылку вместе со Сталиным, один из непосредственных организаторов революций 1905—1917 г.г., когда расстрелять могли за очки, за отсутствие мозолей на руках, за происхождение, пишет:

Нам нужны люди. Аборты недопустимы…

Может, пора уже остановиться? Почему мы вдруг перестали понимать то, что было очевидно привычным к крови людям в 1937 году, до этого – палачам в 1792 году, до этого – вообще всем людям на протяжении тысячелетий? Что ребёнок имеет право на рождение и убивать его нельзя?

Многое уже меняется на наших глазах, статистика говорит о том, что доля граждан, считающих аборт недопустимым, за 20 лет выросла с 12% до 35%. Успешно внедрена и оправдывает себя новая практика – кабинеты по психологическому консультированию, профилактике абортов – что позволило в России за пять лет сократить число абортов на 25%. Абсолютно убеждён, что ещё немного – и «критическая масса» общественного мнения перевесит.

Пора возвращаться к забытой нормальности.

Реальный случай на рабочем месте.

Вернувшаяся из декрета сотрудница, сидящая прямо напротив меня, получила нужные ей канцтовары, в том числе калькулятор. Уже на следующий день я (как начальник отдела) услышал претензию: «Кнопки калькулятора слишком тугие!». На понимание – использовался калькулятор пару минут в день, например, для сложения 10 цифр. И эту жалобу на невыносимую тугокнопочность я слышал на протяжении месяцев, иногда дважды в день.

Каждый раз теряясь с ответом. Как тут посочувствовать, чем помочь горю? Посоветовать побольше отдыхать между нажатиями? Прийти на помощь хрупкой женщине и давить на кнопки вместе? Отпускать с работы пораньше, в связи с тяжестью труда? Не знаю.

Другой пример из жизни: стою на первом этаже в подъезде своего дома, в ожидании лифта. Подходят соседи, папа лет сорока с сыном лет десяти. Без каких-либо вещей. С виду оба подтянутые, улыбчивые, вполне спортивного телосложения. Лифт задерживается где-то на верхних этажах, идёт минута, вторая, третья. Отец несколько раз обращается к сыну: «Может пешком?». В ответ: «Нет, пап, лучше подождём». Проходит ещё пара минут, лифт наконец спускается, мы заходим – и папа с сыном облегченно жмут кнопку… второго этажа.

Нужно признать, что комфорт превратился для современного человека в ложного бога. В то, чему служишь, кому платишь, чего ищешь. И очевидно, что «берегов» это явление не имеет. Если сложно нажать клавишу калькулятора, если второй этаж представляется чуть не Эверестом для двух здоровых мужчин – дальше-то куда идти?

Для контраста приведём свидетельства из недавнего прошлого. Из воспоминаний бывшего министра обороны СССР, маршала Д. Ф. Устинова:

В беседах женщины ни слова ни обмолвились о трудностях.

Ни здесь, на этом заводе, ни на других не припоминаю случая, чтобы какая-либо девчушка обратилась с просьбой перевести её на более лёгкую работу.

А работали женщины в металлургических и даже кузнечных цехах.

В то время значительную часть работников составляли женщины: сварщики, формовщики, грузчики, крановожатые, не говоря о таких профессиях, как токари, слесари, фрезеровщики.

В году войны Устинов был наркомом вооружений СССР, изъездил всю страну, лично побывав на большинстве оборонных заводов. О воюющих мужчинах речь вообще не шла – война по определению тяжелее работы в тылу. Ветераны вспоминали, что марш-бросок на 1 000 или 1 5000 км даже не считался чем-то особенным. Обычный боевой приказ: прибыть из пункта А в пункт Б, расстояние между которыми 1 500 км, за 30 дней, расчётная скорость 50 км в день. За невыполнение (опоздание) – трибунал.

В толковании на слова апостола Павла: «их бог – чрево» (Фил. 3:19), святитель Иоанн Златоуст пишет: «У одних бог деньги, а у других – чрево. Таковые не идолопоклонники ли, даже не хуже ли их?».

Попробуем приложить эту мысль к окружающей действительности. Кто такой язычник? Человек, поклоняющийся творению вместо Творца. Несмотря на неправильную веру, он всё же признаёт существование каких-то высших сил, с которыми его связывают некие отношения. Например, принесение жертвы богам или духам, в обмен на их помощь.

А неверующий? Это человек, не признающий ни Творца, ни творения. В духовном смысле это ступень более низшая, чем язычество. И несмотря на весь современный лоск, верование это ничуть не менее убого, чем у дикаря. Один стучит в бубен и просит духов леса об удачной охоте. Другой верит рекламе, например в том, что счастье заключается в приобретении нового телефона.

Чья вера более смешна?

И всё бы ничего, но ложные боги жестоки. Мы уже упомянули служение чреву, и пример жестокости этого бога (чрева) каждый день у нас перед глазами. Оглянемся по сторонам: вы обращали внимание, что практически не встречается действительно старых (70, 80, 90 и более лет) людей с избыточным весом? Старые люди почти все нормального телосложения, чаще даже худощавые. И живут себе, сохраняя активность до преклонных лет.