Мике вдруг стало очень жаль Веру, но что в таких случаях надо говорить – она не знала и просто ободряюще тронула её за руку.
– А он знает, что ты их видела?
– Ну конечно! Нет, в тот вечер я правда сразу же ушла. Убежала вся в слезах. Ехала в электричке и ревела. У меня контролеры даже билет спрашивать не стали… Ну у меня его и не было. Но потом, на другой день, Колесников заявился ко мне как ни в чём не бывало. Спросил ещё, куда я делась, почему на звонки не отвечала. Ну я и выложила ему всё.
– И что он сказал в оправдание?
– Шутишь, что ли? Чтобы он да оправдывался, ага, как же… Скорее рак на горе свистнет. Он только сожалел, что я типа так расстроилась, а виноватым себя, походу, вообще даже не считал. Секса, говорит, не было, даже поцелуя не было, значит – не изменял. А то, что она его щупала везде – это не считается. Я его тогда спросила: «Значит, если меня кто-то будет тискать, то тебе это нормально?». И знаешь, что он ответил?
– Что?
– Нет, говорит, ненормально, если тебе этого не хочется. А если хочется – мол, что он может поделать. Ты же, говорит, свободный человек. А я ему на это: «Вообще-то обычно парни ревнуют, когда их девушек кто-то трогает». Он сказал, что ревнуют только собственники. Я, значит, негодую вся, говорю ему: "А ты у нас, выходит, не собственник?". А он решил в шутку всё перевести. Мол, крепостное право отменили сто пятьдесят лет назад. И он не кривил душой. Он реально так думает – типа, все вольны делать то, что хочется, ну и сам всегда именно так и поступает.
– Он, наверное, просто никогда не влюблялся по-настоящему.
Вера поникла. Потом вскинулась:
– Но он и Соньку тоже не любит. И не любил. Ему от неё только одно и нужно было. А она же у нас та ещё... Вот только в кого она такая оторва... У неё же родители знаешь какие строгие. Отец особенно. Очень суровый мужик. Это она при нас наглая, а видела бы ты, как она с отцом себя ведёт. Я однажды видела – классная его в школу из-за чего-то вызвала. Так Соню не узнать было. Стояла там бледнела и заикалась, и вся из себя ну такая примерная скромница. Знал бы её папаша, что она вытворяет... Ну а Колесников... он, мне кажется, вообще не способен любить кого-то, кроме себя.
– Ты не расстраивайся из-за него, – вздохнула Мика, – Не стоит он того.
– Спасибо, – улыбнулась Вера. – А давай завтра после школы куда-нибудь сходим? В кино, может? Или в кафе посидим?
– Ну, можно, – улыбнулась в ответ Мика.
После откровений Веры Тихоновой возникло ощущение, что они как будто сблизились. И это было неожиданно приятно. И хотя сердце всё так же ныло и болело, а рассказ Веры ещё больше отвратил её от Колесникова, но на душе стало чуточку легче. Может, даже им удастся подружиться, подумала Мика, поднимаясь домой...
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
