– А как мыться-то? Грязью зарастёшь…
– Господи, о чём думает человек в такой судьбоносный момент?
И началось движение, которое без ложной скромности можно было назвать стахановским. Ноги гудели, руки дрожали, с трудом удерживая вёдра, казавшиеся уже многотонными. Голова от винных паров кружилась так, что теряли ориентацию во времени и пространстве. Но они вновь и вновь, преодолевая трудности, собрав остатки воли в кулак, заставляли себя возвращаться в цистерне.
– Ну вот, – выливая очередную порцию напитка в почти полную ванную, прохрипел Андрей. – Ещё одна ходка и все.… Всё. Только одна ходка…
– А может быть, ну её, – раскачиваясь, словно молодая берёза под шквальным ветром, предложил Василий. – Вон сколько натаскали.… Пить, не перепить…
– Это только кажется. Хорошего много и долго не бывает. Запомни эту истину, друг мой.
Последний маршрут кумовья преодолевали в четыре раза дольше, чем предыдущие. Пот катил градом, выжигая глаза. Майка прилипла к телу так плотно, что казалось, будто это задубевший верхний слой кожи. Колени дрожали, а руки, оттянутые вёдрами, были длиннее, чем у орангутангов из программы «В мире животных».
– Всё, – поставив вёдра на пол, блаженно закатил глаза Андрей. – Финита ля комедия, как говорят где-то за бугром. Эх, и оторвёмся же….
– Что это у тебя шумит? – спросил Шкоркин настораживаясь. – Вода, что ли?
– Похоже на то… Видно в кухне кран забыл завертеть. Воду-то дают на пару часов в сутки. Вот и забываешь – открыт кран, закрыт…
– Точно на кухне, не в ванной? – забеспокоился Василий.
– Сейчас проверим.
Усталость сняло как рукой. На кухне было всё в порядке, зато в ванной дверь оказалась запертой изнутри.
– Ничего не пойму, – дёрнув ручку двери, изумился Андрей. – На запах кто-то просочился, что ли?
– Подожди не шуми,… дай послушаю, – припав ухом к щели Шкоркин замер. – Плещется кто-то в ванной… и шампунем разит. Андрюха, ей-богу там кто-то купается.
– В вине? Это ты того, загнул…
– А вот и пальтишко чьё-то на двери висит. Прежде его не было…
– Ленкино это пальто… Ленка от матери вернулась.… Надо же, как не вовремя, – проронил Андрей, исследуя пальто жены. – Её это пальто, точно её…
– Надо же какой нюх, – изумился Вася. – Не успела пальто сбросить и сразу же в ванную. Ещё и закрылась изнутри, зараза. Чего это она закрылась, кум? Ей же столько не выпить.
– Да не пьёт она вовсе. Не употребляет совсем… Она, дура, и не поймёт, что в ванной налито.
– Не пьёт…. Ты смотри какая. Может она купается… в марочном портвейне. Аристократка.… Нет, аристократы – те больше шампанское предпочитают для мокрых процедур.
Четыре кулака загрохотали по двери.
– Открой, – орали благим матом кумовья, напирая на дверь. – Сейчас же открой, зараза.
Вскоре дверь отворилась и на пороге ванной появилась раскрасневшаяся Ленка с намотанным на голову полотенцем.
– Вы что озверели, варвары, – набросилась она на кумовей. Чуть дверь не вышибли…
– Хорошо попарилась? – полюбопытствовал Василий, заглядывая через Ленкино плечо и пытаясь на глаз оценить степень убытков.
– Не очень, – грубо ответила та, оттесняя нахала круглым плечом вглубь коридора.
– Оно и понятно, – согласился тот, пятясь, – семнадцать градусов всего.… Даже не сорок… Сахара там, правда, девять процентов… Ничего не слиплось?
– Тебя не касается. Где уже глаза залили, алкоголики? Раннее утро на дворе.
– Вот, вот. Она там ещё и кое-что сполоснула… трусишки, прочее нижнее бельё… Чистоплотная у тебя супруженица, Андрюха.
