Раздвинув чертополох и репейник, я увидела скрюченную фигуру пожилого мужчины. Венчик седых волос вокруг лысины шевелился от ветра и контрастировал с жуткой неподвижностью самого человека. Рядом валялась коричневая кожаная сумка, из которой выкатились на траву две бутылки. Я бросила сумку и зонтик, встала на колени и осторожно перевернула лежащего человека. Спиртным не пахло, губы синие, запавшие виски, вокруг глаз – черные круги. Сердечный приступ – решила я. Вой Волчка сменился хриплым кашлем. Жучок заглядывал мне под локоть. В шоколадных глазах стыл вопрос. Я поискала пульс сначала на тонком сером запястье, потом на шее. Не нашла. То ли нет, то ли я не умею искать. Я не медик, но делать искусственное дыхание и непрямой массаж сердца меня учили еще в Университете, на военной кафедре. Достала из сумки бумажный одноразовый платок, расстегнула байковую детскую курточку, явно купленную в секонд-хэнде.
– Жучок, приведи кого-нибудь сюда! Быстро! Беги! – сказала я, начиная массаж.
Жучок завертел головой, дернулся в направлении скамейки со старушками.
– Нет! – возразила я, не отдавая себе отчета в том, что говорю с собакой, как с человеком. – Кто-то другой, кто может бегать. Дети! Иди на площадку, Жучок! Приведи детей! Дети! Ищи!
Жучок скрылся, в траве сбоку блеснули настороженные глаза Волчка.
– Голос, Волчок! – потребовала я. – Голос! А-у-у! – коротко провыла я, подражая зимним песням волков.
Волчок шарахнулся в сторону и сразу же залился хриплым срывающимся лаем.
Сколько прошло времени, не знаю. В бок ткнулся нос Жучка, и сразу же встревоженные детские голоса:
– Чего тут? Дай я посмотрю! Пусти! Я этого дедушку знаю. Он в 94 доме живет!
Один из ребятишек – мой старый клиент. Дисграфия, гипердинамический синдром… Как же его зовут? Необычное какое-то имя… Тимур!
– Тимур?
– Что, Екатерина Вадимовна?
– Быстро беги на станцию скорой помощи. Это сразу за поликлиникой. Там машины стоят. Знаешь?
– Да, знаю. Что сказать?
– Скажи, человек без сознания. Возможно, сердце. Возможно, нужна реанимация. Быстро бегите, все, изо всех сил…
Машина подъехала довольно быстро. Знакомый врач (когда-то он работал в нашей поликлинике) командовал «загрузкой», продолжая массаж. Рядом суетилась женщина, обламывавшая головки ампул. Дети и Жучок заглядывали на носилки. Волчок жался к забору. Я растирала онемевшие кисти рук.
– Что? – спросила я.
– Видимо, инфаркт, – коротко ответил врач.
«Жить будет?» – хотела спросить я, но фраза показалась слишком киношной.
– Вытащите?
– Не знаю. Попробуем. Вот эта, что ли, собачка, его нашла? – врач кивнул на Жучка.
– Да, да, да… – загомонили дети.
– Молодец, песик, – врач наклонился и потрепал Жучка по загривку. – Дайте ему колбасы, что ли…
Скорая отъехала.
– Пойдем, Жучок, пойдем, – засуетились ребята.
Я поняла, что сейчас Жучок хорошо поест. Волчку, впрочем, тоже достанется.
– Кто знает, где живет дедушка?
– Я только дом… – самый маленький из детей.
– Хорошо, идите к старушкам на скамейки. Отнесите сумку. Расскажите все. Они всех знают. Предупредите родственников дедушки. Если он живет один, пусть бабушки позвонят к соседям. Родственники могут жить отдельно. Все поняли?
– Все. Все сделаем, Екатерина Вадимовна. Не беспокойтесь, – сказал Тимур. Серьезный, вырос. Хотела спросить про учебу, передумала. Причем тут учеба?
Дети ушли. Жучок прыгает вокруг. Волчок идет сбоку. Старушки на скамейке вытягивают шеи, ждут новостей. Я подбираю свою сумку, зонтик, иду домой.
