Теща тоже сделала важное дополнение:
– В Ревеле проживает мой давний знакомый Лэмбитт Пуссейп, чистокровный эстонец и красавец – блондин с синими-синими глазами. Надеюсь, что он вспомнит даму своего сердца. Хочу посмотреть также свой архив, личную почтовую переписку, может всплывет еще что-то.
Далее баронесса, немного подумав, добавила:
– Но как с нашими документами добраться до места. Наш разгневанный солдат, рабочий или родственник погибшего на войне – есть орудие страшной разрушительной силы.
Повисла безмолвная пауза. Тишину нарушал маятник часов, отбивавший время для принятия судьбоносного решения.
– Можно попытаться, – прервала молчание Зинаида, – переговорить с соседом над нами, Зиновием Львовичем Карновичем. Я с его дочерью занималась математикой и помогла сдать на отлично экзамены в гимназию по всему курсу.
– Минуточку, его сын еще до отъезда из Петербурга, – продолжила баронесса, – еще до того, как вся семья отчалила в Америку…
– И что? – не выдержал Иван.
– Я с его сыном занималась музыкой, он проявлял способности в игре на фортепьяно.
– Чем же сосед может помочь нам? – спросил Иволгин.
– Теперь он важная птица, – начала баронесса, а продолжила ее дочь.
– Утром за ним приезжает авто, вечером его привозят назад. С ним постоянно два матроса. Один из них ночью дежурит у входа в квартиру.
Снова возникла пауза.
– Как же к нему попасть для обычного разговора? – спросил Иволгин, – матросы – народ решительный, могут пальнуть, могут задержать и отправить в отстойник, а у меня осталось девять суток.
– Мы забыли про черный ход. Запасные ключи от дверей хранятся у нашего дворника Мустафы, – заявила баронесса.
– Мустафа большой любитель выпивки. Если обратиться к нему не с пустыми руками, думаю он пойдет навстречу, – уточнила Зинаида.
Теща не пожалела бутылку еще довоенной водки. Иван надел гражданскую одежду и пошел в дворницкую. Мустафа наблюдал за котом, который в позе тигра поедал содержимое своего блюдца. Посетитель явно не входил в планы дворника на вечер. На столе лежали ломтики хлеба, луковица и стояла замусоленная руками бутыль с мутной жидкостью.
– Не жалеешь ты себя, Мустафа, пьешь всякую гадость, – начал Иван.
– Где же, барин, хороший напиток взять? Ты вообще-то кто будешь?
– Не узнал? Иван Алексеевич из пятой квартиры.
– Ты же на войне, – Мустафа понял, что допустил фамильярное обращение и перешел на старый лад. – Вы, Иван Алексеевич, надолго в город, или уже все отвоевали?
Иволгин достал бутылку водки и выставил ее на стол. Дальнейший разговор можно было и не продолжать. Мустафа схватил бутылку и впился жадными глазами в этикетку.
– Чего надобно?
– Не поверишь! Скоро опять на фронт, а мои женщины утеряли ключ от двери с черного хода. Хочу сделать дубликат, чтобы им спокойней было.
– Вон ящик на столе, там все ключи от черного хода лежат.
Дальше Мустафа на Иволгина внимание уже не обращал. Иван Алексеевич взял два ключа: от квартиры номер пять и от квартиры номер семь.
– Занесу завтра утром. Как схожу к ключнику, так и верну.
– Мустафа всем нужен, но не все понимают. Вот брошу все к… и пойду в революцию.
Иволгин слушать бред пьяного пролетария не собирался и закрыл за собой дверь.
Поздней ночью к подъезду подкатило авто и Карнович в сопровождении двух матросов скрылся в подъезде. Шаги по лестнице, хлопок двери и второй матрос вернулся к авто. Машина уехала.
Иволгин выждал час и отправился в гости. Замок в двери на черном ходе справно щелкнул и дверь отворилась. Тайный гость в мягких домашних тапочках неслышно прошел через кухню, оказался в коридоре и обнаружил соседа в его кабинете. Недавний инженер судоремонтного завода лежал на диване и мирно похрапывал. На спинке стула висел пиджак, на сиденье сложены галифе, сапоги стояли у дивана. Из-под подушки торчала рукоятка нагана.
