Хаимович понял, что еще немного – и ему выцарапают глаза. Из приоткрытого рта зомби доносилось отвратительное зловоние. Желтые зубы уже скрежетали в предвкушении свежей плоти. Хаимович схватил инфицированную за волосы левой рукой и ударил фонарем. Быстрый пинок в солнечное сплетение – и женщина отлетела к коробкам. Альберт Борисович схватил мачете и не дал зомби подняться. Через секунду клинок разрубил лицо зараженной пополам от века до подбородка.
– Пора учиться кусаться, я не всегда буду рядом, – хмуро повторил наставник еще раз и вышел в торговый зал. Таня поспешила за ним.
Профессор набил рюкзак консервами, печеньем, водой и сладостями, которые не таяли. Девочка нашла две зажигалки, которые завалились между рядов. Хаимович еще раз обвел взглядом торговый зал:
– Ну вот, еще на несколько дней мы себя провиантом обеспечили, пошли дальше.
Люди покинули магазинчик на заправке и уже хотели перейти дорогу, но заметили велосипед, который стоял около забора с обратной стороны здания. Велик выглядел исправным, а главное – он был с детским креслом.
– Это ускорило бы наш путь, – Альберт Борисович подергал противоугонный замок, – жаль, тросик нечем перекусить.
– А может быть, это велосипед той тети? У нее мог быть ребенок, которого она отвозила в садик или школу, а потом ехала на велосипеде сюда на работу, – Таня уже немного отошла от пережитого шока, и к ней вернулась способность рассуждать.
Профессор задумчиво почесал нос:
– Может быть… тогда, по логике, ключ от замка у нее остался. Сейчас проверю, а ты позови Доджа.
Ученый быстрыми шагами направился обратно в магазин. Вернувшись в подсобку, мужчина достал фонарь и посветил на труп. Обезображенное лицо было неподвижно, но Хаимович все равно еще побаивался эту тетку. Он присел и стал осторожно осматривать одежду. На зараженной был корпоративный синий пиджак, белая блузка, юбка и колготки. В карманах жакета ключа не оказалось. Тогда профессор еще раз оглядел помещение и увидел на крючке дамскую сумку. Он снял ее, вышел в торговый зал и вытряхнул содержимое на стойку оператора. Среди документов, монет, косметики и других женских принадлежностей валялась связка ключей.
Альберт Борисович обрадовался и поспешно вышел на улицу. Он обошел магазин и не нашел Таню там, где ее оставил. Хаимович оббежал территорию заправки, но девочки нигде не было, как и Доджа. Ученый растерянно вертел головой в поисках ребенка, в этот момент он испугался по-настоящему. Профессор представил, что снова может остаться один. Чувство одиночества, с которым он жил до эпидемии, больно сжало его сердце. Эта маленькая девочка теперь стала для него неким смыслом жизни, объектом заботы, светлым пятном в его почерневшей душе. Только ее спасение было единственным хорошим поступком в череде страшных преступлений, совершенных ученым.
После травмы головы темная сущность все больше поглощала сознание Альберта Борисовича. И только благодаря Тане в нем еще оставалось что-то человеческое.
Профессор снова торопливо обошел здание заправки и громко крикнул:
– Та-а-а-аня-я-яяяя!!!
Его не пугало, что на голос могут сбежаться зараженные. Он был готов драться, только было бы за кого. Все, чего Хаимович сейчас боялся – это вернуться к одиночеству.
– Таня!!! – В отчаянии снова позвал ученый. Но никто не отвечал.
На секунду профессор подумал, что девочка обиделась на него за то, что произошло в подсобке, и где-то спряталась. Но тут же убедил себя, что Таня бы так не поступила.
