специфических (закрытых) объектов:
Мавзолей в Хошимине, во Вьетнаме.
Грандиозная стройка высотного здания в Анголе.
Застройка центра Ташкента.
Победное шествие наших проектов прервала перестройка.
Поддерживали нас только проекты для доктора Елизарова,
которые мы выиграли по конкурсу.
Я в это время окончил вечерний факультет журналистики,
В который попал внезапно, благодаря упорству Николая Петровича Чебыкина. который курировал идеологию в институте.
Он предложил мне окончить вечерний институт Марксизма – Ленинизма.
Но я уже оканчивал такой институт, лет пять назад, и особого рвения у меня и сотрудников это предложение не пользовалось уже успехом, и отказался.
Но из райкома поступали тогда ещё такие разнарядки.
Николай Петрович снова подошёл и попросил записаться.
Я сказал, что люблю журналистику или хотя бы исторический факультет,
Но на эти факультеты не было мест. Я был спокоен.
Неожиданно, через неделю появляется радостный Николай Петрович, и сообщает, что добился для меня место на факультете журналистики.
Можно начинать учёбу.
Тут мне не было куда отступать, и я пошёл на вечернее отделение журналистики.
Мне казалось, что там будут изучать грамматику и расширять познания в литературе.
Но, там был основной уклон на программу партии, и повторяли азы марксизма.
Пришла пора сдавать экзамен и писать дипломную работу.
Мне предложили тему жизнедеятельности В. И. Ленина, и готовы были предложить доступ к его архивам. Это казалась почётной темой.
На этой теме многие позже сделали себе карьеру.
Однако я попросил свободную тему. В молодости я рыбачил, и ходил в северную Атлантику.
Мне хотелось описать свои молодые годы и выборе профессии.
Мне дали добро.
Я написал «Дипломанты».
Руководитель кафедры прочитал, одобрил: – Хорошее Истце
Но сказал:
– Однако, это сейчас не опубликуют, как и стихотворение, которое я приложил к дипломной работе:
Нет ничего проще, чем стать писателем.
Нам только нужно ручку взять.
Бумажный лист ещё купить,
И что – то быстро сочинить.
И чем быстрее ты возьмёшь,
Скорее критиков найдёшь,
А коль уж критика здесь есть,
За Вами в след помчится лесть,
Толпа поклонников придёт,
И скоро Вас успех найдёт.
Как он и предсказал мои шедевры легли на полку, и долгие годы ждали своего часа.
И всё же им удалось увидеть свет.
Я успокоился, тем более, что перестройка набирала обороты.
Всё рушилось. Предприятия и институт разваливались на глазах.
Неожиданно в отдел пришли ребята из научного отделения.
В руках у ребят была пачка брошюр, в виде гармошки.
Они предлагали купить эти брошюры.
Что это? – спросил я.
Это стихи Павла Жаворонкова, из науки. Он выпустил свои стихи.
Я решил взглянуть.
Пашу я знал по поездкам в совхоз, куда нас направляли по разнарядке райкома.
Он был неплохим парнем, но с особым взглядом на жизнь.
Он был баптист.
Из – за этого его не приняли в партию, и он не мог защитить диссертацию.
Он не пил, не курил, не ругался, да и в душе оказался романтиком.
И, вот, ему удалось выпустить свои мысли на волю. Его опубликовали.
Я прочитал стихи. Это были белые стихи, рифма слабая, но закрученная под его взгляд.
Такие стихи скупали иностранцы, особенно японцы. Они скупали стихи молодых поэтов с расчётом, что через несколько лет они могут стать знаменитыми, а они первые поддержали поэтов. И считали, что тогда на рекламе подзаработают.
– И много у вас купили? – поинтересовался я.
Ребята замялись.
