– Хочешь выведать о монголе, – прошептала Катя.
Кармель повернулась в её сторону и сделала большие глаза.
– Лена Данькова работает тренером в спортивной школе, там же трудится и Птицын. Лина Снегирь в салоне тату. Ира Солнцева воспитательницей в детском саду. Мариша пока в академическом отпуске, учится в институте на менеджера. Про Кирилла ты знаешь, в больнице хирургом работает, Долгов и Доля в автомастерской, Феликс художник…
– Что? – удивилась Кармель. – Художник?
– Ну да. Классно рисует, его картины даже за рубежом продаются. Он знаешь, сколько уже набросков с тебя сделал. – Сашок хлопнул себя по губам. – Слушай, не выдавай меня. Феликс просил не говорить пока о рисунках.
– Ладно.
– Ты сказал: Марина взяла академ. Почему? – заинтересовалась Кармель.
– Не моя тайна. Если захочет, сама расскажет.
– А Тимур?
– Тимур Авилов программист в какой-то крутой фирме.
– Остался только Стёпа?
– Я и Стёпка со второго класса в отряде, – похвастался Сашок. – Не думай, что ты ему не понравилась. Он просто стесняется девчонок.
– Из-за лица?
– Ну да. Считает себя уродом. Петрович деньги копит на операцию.
– А что с ним случилось?
– Граната взорвалась… три года назад… – Сашок помрачнел, вспоминая. – Ему лицо посекло. Лицевой нерв задело. Ему немного шрамы убрали, а то был вообще полный атас.
– И он всё равно продолжает копать, – развела руками Кармель.
Сашок посмотрел на неё искоса.
– А кто, если не мы. Все знают об опасности. Думаешь легко вымётывать наверх лопаты с сырой землей, натыкаясь на железо, черепа и каски. Но кто-то же должен это делать.
Кармель не знала, что ответить на эти слова.
– А как же работа? Или они увольняются?
Сашок стряхнул крошки. Сложил салфетки и бумагу горкой, чиркнул зажигалкой.
– Один отпуск берет так, другой за свой счёт.
Кармель уложила пустую банку в целлофановый пакет.
– Завтра поеду в город за хлебом и выброшу мусор, у меня уже немало скопилось. Ну что, пошли дальше?
– Купи мне пару пальчиковых батареек, – попросил Сашок, затаптывая последние искры огня.
***
Птицын вытер пот рукой, оставляя грязный след на лбу.
– Петрович, кажется, все ящики вытащили. Фотокор оказался за ящиками, кобура под наган пустая, от «лейки»>9 остались только стёкла в объективе, корпус почти рассыпался.
– Про оружие придётся в милицию сообщить. Собирайтесь ребята, – приказал Игорь Петрович. – Выдвигаемся. Все боеприпасы сразу не унесём. Возьмём сколько сможем. Закончим завтра. И так сегодня без обеда остались.
Марина посмотрела на ящики с гранатами, винтовками, и её охватило дурное предчувствие. Когда ребята убрали поваленные деревья, сняли верхний слой дерна, обнажились почерневшие брёвна. Ещё пару часов искали вход в блиндаж. Он обнаружился под завалом из трухлявых досок и земли. А дальше поисковиков ждал сюрприз. Часть блиндажа обвалилась от взрыва, видимо, похоронив под собой радиста и лейтенанта, если верить Кармель. Половина блиндажа прекрасно сохранилась, и здесь обнаружились ящики с боеприпасами. Промасленные винтовки и гранаты чуть тронула ржа. Всё оружие в хорошем состоянии. Такого они ещё не находили. Фотокора нашли за ящиками, он до конца сжимал в руках свою «лейку». В расстёгнутой кобуре нагана не оказалось. Марина посмотрела на пластиковый мешок, в который упаковали останки корреспондента. «Вот ещё один вернулся из боя с беспамятством».
Путь назад показался уставшей девушке бесконечным, хотя она несла всего лишь пару титановых щупов. Ящики с оружием затащили в штабную палатку. Фотокор присоединился к остальным найденным солдатам возле креста. Феликс накрыл мешок еловыми лапами. Под такими же ветками уже лежали останки шестерых человек.
