– Я никогда не видела таких ярких красок, – призналась Маня. – А почему картина нарисована на стене?
– Так это же фреска. Живопись на сырой штукатурке красками, разведёнными на воде. Цветом Микеланджело владеет в совершенстве, как и техникой живописи. Словом, Микеланджело – истинный гений.
– А вот я никогда не слыхала о таком художнике, – смущённо призналась девочка. – Он ещё живой, или уже умер?
– Ну, во-первых, он не только художник, – возразила Королева. – Он и выдающийся скульптор, архитектор, а ещё и замечательный поэт. Была в вашей истории такая замечательная эпоха – эпоха Возрождения, и Микеланджело – один из самых ярких, самых замечательных его представителей, хотя и с о-о-чень сложным характером, – покачала она головой. – Страшный упрямец и весь так и соткан из противоречий. С одной стороны – очень религиозный человек, верующий католик, а с другой – язычник. Ведь всё его творчество, основанное на вашем Священном писании, выражено языческими образами. Будучи баснословно богатым человеком, жил не только скромно, но иногда и просто в жалких условиях. Никого не считал равным себе, насмешничал над самим Леонардо да Винчи и Рафаэлем – и в то же время постоянно мучился сомнениями, был не удовлетворён собой. Умер он в 1556, а у вас сейчас 1824, так что суди сама, жив ли он ещё.
– Вы говорите о нём так, будто хорошо его знали.
– Так оно и есть. Я очень хорошо его знала. Я даже, – улыбнулась она, – однажды снимала ему сапоги.
– Вы?! – не поверила Маня.
– А что? – невозмутимо пожала плечами Королева. – Что мне оставалось делать, если этот безумец целую неделю не переобувался! Ни днём, ни ночью! Работал до тех пор, пока не падал тут же, где работал. А во сне скрежетал зубами от боли, потому что ноги были в сплошных ранах. Вот и пришлось мне стащить с него сапоги, прямо с кожей. Просто ужас. Надо было хорошо постараться, чтобы привести его ноги в порядок. А утром он встал, и даже внимания на это не обратил. Схватил кусок хлеба – и опять на лестницу.
– Но как же вы могли его знать, если это было так давно? – засомневалась Маня.
– Это для вас давно, а для меня так совсем и не очень.
– И что – вы с ним так просто разговаривали, как со мной? – всё ещё с недоверием продолжала расспрашивать девочка.
– Нет, так, как с тобой я с ним не разговаривала, а общалась с ним через его подсознание. А он думал, что разговаривает и спорит сам с собой.
Маня перелистала несколько страниц древней книги, дивясь её оформлению. Её взгляд задержался на изображении дельфина, обвивающего якорь.
– Смотрите, – подивилась девочка, – какой интересный и занятный рисунок.
– О, это не просто рисунок, – со значением ответила Королева. – Это знаменитая марка Альда, одного из первых книгопечатников. Такой знак стоит на всех его изданиях. Но книга, которую ты смотришь – первая с его знаком.
– Ой, – обрадовано воскликнула Маня, – а я его знаю! Его слова написаны на дверях библиотеки доктора Капилло. – И девочка слово в слово повторила нелюбезное приветствие.
Миранда рассмеялась. – Да, на него это похоже. Он был большим чудаком, этот Альд Пий Мануций Римлянин.
– А вы что, разве его тоже знали? Когда же это было? – заинтересованно спросила девочка.
– В вашем мире это был 1502 год, хотя книга была написана гораздо раньше, в 1321 году. – Какие здесь странные страницы, – продолжая рассматривать книгу, заметила девочка. – А… как к вам попала эта книга?
