Перед ужином Тимошка провёл разведку: присмотрел, как открывается запор на двери квартиры, и определил, что ворота во двор на ночь тщательно запираются. Он своими глазами видел, что ровно в девять вечера, минута в минуту, дворник Иван Лукин навесил на чугунную решётку прочную цепь и замкнул замок на три оборота.
«Придётся перелезать», – понял Тимка, с сожалением посмотрев на только что купленный Ниной Павловной новенький костюмчик. «Надену старый, – решил он, – ему уже ничто не повредит».
Вечер тянулся невыносимо долго. Сначала пришедший со службы Юрий Львович дотошно выспрашивал, что дети делали на уроке, потом Зиночка декламировала выученные накануне стихи про цветы ромашки, и, наконец, Нина Павловна села за рояль музицировать.
Тимошка в первый раз в жизни слышал, как звучит этот инструмент. Прекрасная музыка потрясла его и увлекла в какой-то нездешний мир, где люди не ходят по земле, а летают по воздуху рядом с облаками. Звуки то плавно растекались по комнате, то громко барабанили по стеклу, то плыли вокруг сидящих в незримом хороводе. Тимошка следил за ловкими пальцами Нины Павловны и удивлялся силе человеческого разума: это надо же придумать такое великое чудо, как рояль!
Наконец все разошлись по своим комнатам, и Тимка приступил к осуществлению своего замысла. Для начала он переоделся в свой изрядно потрёпанный матросский костюмчик и прямо в нём улёгся под одеяло. Так будет быстрее собраться, если он придремлет. Мальчик свернулся калачиком и стал обдумывать свою тайную прогулку к цирку и то, о чём надо спросить хозяина толстой змеи со странным названием «питон».
Перво-наперво, конечно, стоит выведать, где он сумел раздобыть диковинного гада и по какой цене, а уж потом допытаться, чем таких змеюк кормят и где их держат. Может, придётся какую особую корзину для питона выплести. Так это Тимошке запросто. Он ремесло корзинщика давно осилил. Чего тут хитрого: напластал в лесу липовой дранки, уложил дно крест-накрест да выводи себе края до нужной высоты.
«Хорошо бы и Таню научить плести, – вспомнил он о своей новой подруге. – А что? Если как следует постараться, то корзинку и с закрытыми глазами можно сладить. Вот дед Петро совсем слепой был, а за корзинами к нему всё село ходило».
Тимошка пристроил голову на подушку, смежил отяжелевшие веки, и перед его взором промелькнул дед Петро в засаленном картузе, весёлая Таня в обнимку с корзинкой, из которой высовывался огромный питон и хриплым голосом спрашивал у Зиночки, который сейчас час.
«А действительно, который час?» – подумал Тимошка и открыл глаза.
Стрелки показывали половину первого ночи. Проспал! Тимка бесшумно вскочил с постели, проворно обулся и ужом выскользнул из своей комнаты. Дома, в Соколовке, он часто бегал по ночам во двор проведать, как там щенки у их собаки Копейки, а Петербург – это тебе не деревня, а столица Российской империи. Здесь надо осторожно. Городские дети, небось, одни по ночам не шастают.
Тимошка крадучись открыл цепочку на двери, крепко прикрыл, чтобы не открылась в его отсутствие, выбежал во двор и моментально перемахнул через ажурную чугунную решётку ворот. Теперь направо по улице до конца, а потом два раза повернуть – и окажешься около цирка.
