Жизнь, как она есть. Повести и рассказы - страница 8

– Серега, гляди! Место есть. Как раз туда поместимся. Готовь якорь, не стой истуканом!

Сергей, младший и единственный матрос запорожской пятнадцатиметровой яхты «Нептун», смотрел выпученными глазами на эту щель между двумя роскошными яхтами. Ему почему-то сразу захотелось вернуться домой, но он не посмел перечить капитану. Взяв якорь, он приготовился бросить его в воду позади идущего судна.

С берега за манёврами приближающейся яхты наблюдал пожилой турок, сотрудник яхтклуба. Он размахивал руками, подпрыгивал на месте и выкрикивал все русские ругательства, которых он нахватался от наших моряков.

Мистер Джон Смит с борта своей сорокаметровой «Елизаветы» смотрел и на странно жестикулирующего турка, и на не менее странную приближающуюся яхту. Преклонного возраста англичанин при виде этой яхты почему-то вспомнил своё далёкое детство и военные баталии британского флота против фашистских кораблей Германии. Больше недели его «Елизавета» соседствует с пустующим немецким судном, но до этого момента он и не думал о Германии и кораблях в таком ракурсе. Владелец немецкой яхты, по метражу и стоимости, не уступавшей английской, в это время отдыхал на одном из многочисленных курортов и не догадывался, какая драма разворачивается невдалеке от его судна.

Смит подпоясал свой недавно купленный турецкий халат, вынул из бархатного кармана очки на даль, нацепил их на нос и обомлел. Лишь капитан «Нептуна» сохранял хладнокровие: «Как же хорошо, что с утра приехали – вот и место нашлось». Он жадно набрал полную грудь свежего морского воздуха. Смит потянулся ко второму карману за нитроглицерином. Ему стало душно и жарко.

Загорелая капитанская рука щёлкнула трамвайным тумблером на панели. Серый напрягся. Вторая рука крепко сжимала несуразно огромный штурвал. Шум двигателя разом затих. Окутанная дымом яхта шла по инерции к берегу.

– Серый, бросай!

Якорь пошёл ко дну. Метров пять от якоря шла цепь, которая затем плавно переходила в синтетический канат. Если бы не было цепи, и был бы сплошной канат от и до, то яхта, стоящая на якоре превратилась бы в сплошной аттракцион: её бы подбрасывало вверх и притапливало вниз на каждой волне, если бы вместо каната была сплошная цепь, то это была бы не наша яхта.

Турок с надеждой на авось замер на пирсе и неотрывно следил за приближением «Нептуна».

Смит вспомнил про свой страховой полис: покроет ли он ремонт его судна в случае столкновения? Вряд ли у этих дикарей-викингов есть страховка. Чопорный англичанин спрятал нос в воротник халата – воздух вокруг стал пахнуть отработанным дизелем, не ведавшим катализатора на своём пути. Тёмное облако заволокло три яхты, берег и нервного турка.

Смелый и отважный капитан следил за происходящим из своей рубки, когда-то это была кабина не то трактора, не то комбайна. Теперь эта конструкция громоздилась на палубе и странное дело, гармонировала с общим видом судна. Стёкла рубки почему-то были заменены на оргстекло, лобовое прозрачностью не блистало, загадочным образом оно было приоткрыто на сантиметров пять сверху – такая себе панорамная амбразура. Капитан был высокого роста, но для обзора причала ему пришлось стать на цыпочки. Сквозь дымку он различил силуэт знакомого турка.

Смит первый раз за свою долгую жизнь видел такую странную яхту, которая почему-то причаливала носом вперёд и с выключенным двигателем. Глядя на эту яхту можно было предположить, что при выходе в плавание она была белой. Сколько же времени ей пришлось бороздить моря, если она дошла до такого состояния? Выхлопная труба, выведенная по непонятной прихоти инженера-конструктора на бок яхты, удручающе чернела. От неё на боку оставался чёрный шлейф и, вообще, вся правая сторона, включая палубу, была покрыта копотью. Копоть покрывала свёрнутые паруса. При одном взгляде на мачту и эти паруса пираты карибских морей немедля сиганули бы за борт и скормили бы себя рыбам. Кабина была металлической, белая краска небрежно лежала сотней слоёв поверх ржавчины, которая всё равно умудрялась пробиваться наружу некрасивыми бурыми пятнами. Деревянная палуба выкрашена всё той же белой краской с элементами копоти. В случайном порядке поверх палубных досок проглядывали прибитые листы фанеры. Белый цвет фанеры так и не смог скрыть загадочного присутствия фанерных листов на палубе. По периметру листы были приколочены гвоздями. Ржавчина безошибочно выдавала каждую головку гвоздя под краской. Нос яхты на классический манер украшал резной зелёный крокодил с приоткрытой пастью. Быть может, этот крокодил когда-то работал качелями на детской игровой площадке во дворе дома.