Но не сложилось.
Когда раздался звонок телефона, я стоял у окна, придумывая заголовок к статье о золотодобытчиках: «О, мама звонит!» Улыбнулся ей на расстоянии:
– Привет, мамуль!
– Сынок, мне нужно тебе кое-что сказать.
После разговора я все так же стоял около окна, напрочь забыв о золотодобытчиках, статье, планах на сентябрь.
По щеке текла слеза, а в голове пульсировала мысль: «Только бы доброкачественная, только бы доброкачественная».
Все анализы нужно было ждать еще неделю, и только после этого могли назначить дату операции.
– Мам, как только станет известна дата, сразу мне напиши, я мигом куплю билеты и прилечу.
– Сынок, не нужно, мы тут сами.
– Мам, я обязательно прилечу…
Это была моя самая эмоционально сложная поездка к родителям: неизвестность, страх, боязнь за маму. Представляете, а мама на пороге встречала все той же нестареющей улыбкой! Та улыбка была самым главным маркером маминого состояния. Нет, она не повесила нос, не грызет себя мыслями: «Что будет?», не барахтается в липком страхе.
Молодец! Хрупкая женщина в возрасте с плохим диагнозом, который врач обозначил с высокой степенью вероятности, оказалась очень сильной и решительной в тот момент, когда ей нужно было собраться.
Другой бы раскис и покорно ждал, а она улыбалась, читала с Юрчиком книжку, варила свой потрясающий борщ к приезду сына и расспрашивала о моем следующем проекте.
