А тем временем, на конспиративной квартире, в пятиэтажном доме напротив рынка, Рита докладывала майору КГБ Алферову.
«Задание выполнено, прослежены все связи и контакты подозреваемого Фраермана. Пыталась неоднократно выяснить его политические взгляды, но кроме преданности учению К. Маркса о коммунизме, никаких подозрительных мыслей он не высказывал. Подозрительных контактов или порочащих знакомств не выявлено. Дальнейшая разработка подозреваемого нецелесообразна.»
«Ну что ж – сказал Алферов, – мы можем закрывать еще одно висящее на нас дело. А ты придешь в пятницу к шестнадцати часам за новым заданием».
Очень интересный человек Эдуард Грановский. Студент – заочник одновременно трех государственных институтов. Да тогда и не было не государственных. Он не чужд ничего земного, ничего, что могло принести удовольствие, или, на худой конец, приключение. Чем бы оно не кончилось. Приключения и сомнительные мероприятия, граничащие с аферой, были его слабостью, для участия в любом приключении. Ради приключения он был готов бросить любое дело, которым занимался в каждый данный момент. Кроме института механизации и электрификации сельского хозяйства он осваивал программу Донецкого горного института по специальности геологоразведка и грыз юридическую науку в каком —то из Московских вузов. И каждый из институтов он заканчивал в угоду родным и близким, а сам мечтал о карьере спортивного обозревателя на радио. У него были талантливые репортажи с международных соревнований, он числился корреспондентом. Московского радио, прекрасно рисовал пером и кистью, но постоянного места работы у него не наблюдалось, поскольку, он как минимум четыре месяца в году проводил на сессиях в учебных заведениях, благо, ему удавалось лавировать во времени. В Кишинев, в свой сельхоз он приезжал к началу сессии и задерживался, обычно, на неопределенное время. Его дядя в сороковые годы был министром КГБ республики, потом министром сельского хозяйства, в пятидесятые вышел на пенсию, и по его настоянию Эдик поступил в сельхозинститут, он не мог многоуважаемому брату матери отказать, когда тот, почти насильно обеспечивал его будущее, хоть Эдик в этой помощи не очень нуждался. Угождал материи дяде. Родня даже не знала и не интересовалась его делами и учебой в других вузах. Отставной министр требовал окончания именно этого института, и гарантировал высокую должность в коридорах сельскохозяйственной власти, поскольку, когда в КГБ разобрались в его полнейшей неграмотности и некомпетентности, он возглавлял сельское хозяйство. В СССР была тенденция направлять в сельское хозяйство самых бездарных руководителей. Дядя был по советским временам, «номенклатурный работник», это когда человек, однажды включенный в состав номенклатуры – всегда обеспечен должностью, не зависимо от уровня квалификации и знаний. Каким бы он ни был бездарным. Нечто вроде средневековой католической «синекуры». А Эдуарду все давалось легко. Предметы первых двух курсов в горном и сельхоз совпадали, и несложно было взятием справки засчитывать марксизм и историю партии, да и математические науки засчитывать то там, то здесь. И проходило, да и Эдику было легче крутиться. И жил он активной жизнью светского льва, благо, материально помогали и родители, и родственники. И сам подрабатывал то репортажами, то оформительской работой.
