Жизнь на два города - страница 2

Однако ж, вернемся к переправе. На дворе март месяц, я еду в командировку и мне нужно на другой берег Оки. Весна выдалась ранняя, ярко светит солнце, перед нами река, с кое-где начинавшим подтаивать льдом и накатанная колея через нее.

– Что будем делать, Саша? – обратился я к своему водителю, упершись в берег.

– Рискнем?

– Рискнем, Григорич! – бойко откликнулся Саша. – Мы же в России. Риск здесь благородное дело, плавать, опять же, умеем.

– На авось надеешься, стремно ведь все это, – возразил я.

– Если так рассуждать, Григорич, и кирпич может на голову упасть,– подытожил дискуссию Александр.– Едем. Здесь главное скорость и внимание. А на случай чего и авось поможет.

« Да, – подумал я в эти минуты, – есть еще в жизни вещи и поопаснее полетов на самолете, когда топливо на исходе и приходится садиться в сильную метель со штормовым ветром».

Выехать на ледяную Оку оказалось не так-то просто. Вдруг появилась бабушка с какой-то повязкой на рукаве и, представившись кем-то от администрации города, потребовала денег за проезд.

– За что, сердечная, платить-то мы должны? – удивленно спросил я у старушки с повязкой.

– Как за что, за колею. Она ж специально накатанная, подготовленная для проезда и движения транспорта, на ее содержание. Это ж дорога все-таки принадлежит администрации.

Заплатив 20 рублей на содержание городской дороги, мы, наконец, въехали на лед и приступили к колесной переправе через Оку.

Правда, нужно заметить, что колею все-таки администрация содержит: местами попадались пятна песка на льду, да торчали две-три содранные в лесу кривые березовые ветки, обозначавшие, как мы поняли, края Муромской дороги.

Оставшуюся часть пути мы преодолели без приключений: ледовых торосов и переправ больше не повстречалось и к месту назначения прибыли вовремя.

К завершению рабочей поездки, когда все дела были сделаны, служебное задание выполнено и оставался почти свободный день, решено было посетить Болдино.

Расстояние в 80 верст по нынешним меркам сущий пустяк, и уже спустя час на фоне великолепного пейзажа открылся вид на имение Пушкиных: фамильный дом с деревянными колоннами, напротив церковь, усадьба, парк с огромным прудом, хозяйские постройки. И хотя снег еще не стаял, я представил, какое очарование здесь летом, какая красота открывается взору осенью, глядя на холмы, покрытые лесом, украшенные багрянцем и золотом листвы. Уединение и покой обрел здесь Александр Сергеевич, когда уехал наследовать имение и надолго задержался в Болдино по причине вспышки холеры в России.

Гуляя по имению, я подумал о том, что, наверное, это была воля Божья оставить поэта в тиши поместья наедине с собой. Ему нужна была эта передышка, и он ее получил, чтобы сотворить бессмертные произведения гения.

Болдинская осень и Болдинские чтения – теперь часть большого культурного наследия России, а благодаря этому и вполне достойная жизнь самого Болдина и Болдинцев. Ведь не приедь сюда поэт и не поживи здесь, сегодня Болдино разве знали бы только сами болдинцы, если бы сохранилась еще их деревня в суматохе всеобщей урбанизации и презрении к сельскому укладу жизни.

Москва – Тула. Очередной маршрут командировки. Губернатор Стародубцев организовал региональное совещание и пригласил представителей из центра. Несмотря на возраст, губернатор человек живой, подвижный. Предложил посовещаться в райцентре Ефремово, прямо на элеваторе. Его тяга к земле понятна: Стародубцев сам в недалеком прошлом успешно трудился на тульской земле, развивая сельское хозяйство. Сегодня дедушка (так его называют соратники) обеспокоен ситуацией на зерновом рынке. Он не хочет, чтобы крупные компании-игроки надували крестьян, извлекая сверхприбыль. На самом деле ситуация уже давно запущена и проиграна еще в самом зародыше. Совсем немногие хозяйства имеют достаточно средств, чтобы не попасть в долговую яму, а соответственно и в предприимчивые руки частных владельцев. Сегодня 4-5 компаний при попустительстве и коррумпированности чиновников Минсельхоза, по сути, монополизировали рынок и диктуют свои правила игры. Конкуренции в таких условиях быть не может. Есть сговор немногих и диктатура цен, учитывающая бесконечно растущие потребности нуворишей от зерна. У крестьян нет денег на технику, им не на что купить удобрения, у них нет финансов, чтобы обеспечить посевную горюче-смазочными материалами – так что еще задолго до уборки урожая, он уже давно не крестьянский, как, впрочем, и урожай следующего года.