Адамар, прищурив глаза, с затаённой усмешкой оглядывал лица. Затем решительно подошел к столу с разложенной картой, жестом подозвал остальных и тоном непререкаемой воли произнёс:
– Гарнизоны будут здесь, здесь и здесь.
– Ни одного разумного довода, – сказал Игорь, когда все разошлись. – Слабость? Адамар, я в своей жизни не убил ни одного человека, – ты считаешь меня слабым?
Повелитель лишь улыбнулся.
– У вас перевёрнуты представления о слабости и силе. Сколько ещё веков пройдёт, прежде чем человек поймет, в чём истинная сила…
– И в чём же, по-твоему?
Игорь пристально взглянул на Адамара, как бы взвешивая: поймёт ли? Стоит ли говорить? А затем, наклонив голову, негромко ответил:
– В том, чтобы научиться сдерживать себя, свои собственные животные порывы. Победить другого легко, себя – почти невозможно, – он помолчал. – Вы считаете силой физическое превосходство, но чем мудрее человек, тем больше он понимает, что превосходство духовное во сто крат важнее.
Адамар сидел на подушках, поджав одну ногу и вытянув другую. Даже в этот час отдыха вся его фигура была собрана, напряжена, и казалось, он каждую секунду на страже, острые глаза внимательно следили за лицом друга.
«Вот человек, который всё время стремится что-то понять, – думал Игорь, – в отличие от его соратников».
– А ведь меня разорвали бы, не будь тебя здесь, – внезапно с улыбкой сказал он.
Адамар покачал головой: несомненно.
– Пока я жив, никто не посмеет тронуть. А если меня не станет…
– Живи долго, мой друг, – перебил его Игорь. – И будем надеяться, что никто не пустит мне в спину стрелу.
«Почему я сказал это? – вспоминал он, возвращаясь в лазарет по затихшему лагерю. – Действительно думаю, что такое может случиться? Или промелькнуло предчувствие? Нет, это просто холодная ненависть «друзей» Адамара. Она заставляет держаться настороже». Он остановился, оглядел светлеющие вершины. Снега, снега и снега. Красиво. На мгновение Игорь почувствовал себя один на один с этим миром гор, острым морозным воздухом, и в сердце нежной печалью отозвалась мысль о Светлане. Вот уже неделю он запрещал ей подниматься: из-за холода, да и нужды особенной не было: войско шло хорошо, ни раненых, ни обмороженных. Пусть отдыхает, пока есть время. Но всё же, нужно признать, ему её не хватает…
– Что происходит в стане?
– Наш врач крайне разозлил советников Адамара.
– И теперь он в опасности?
– Полагаю – да, они будут мстить.
– Защищать его – ваша обязанность.
– Я послал ему предупреждение.
– Он воспринял его?
– Да, врач – необычайно чуткий человек, он всегда слышит наши посылы.
– Как он отнёсся к этой мысли?
– Он обратил на неё внимание и теперь будет осторожен.
– Но он – всего лишь человек…
– Я всё время рядом. Даже если зло коснётся его, оно не причинит ему серьёзного вреда.
«Какие необычные глаза у тебя сегодня! Печальные, даже немного обиженные. Догадываюсь, что ты хочешь сказать, девочка, но – нет. Не сердись, потерпи. Ночью в горах не сладко, и в походной палатке почти невозможно согреться…»
Он дождался конца операции и, освободившись от маски, бросил на ходу:
– Зайди, Света.
Она прибежала тут же, закрыла за собой дверь в ординаторскую и, не успев сказать ни слова, была встречена вопросом:
– Скажи мне, в чём сущность мужчины?
Подняла брови: «сущность мужчины»?!
– Не о том думаешь, – Игорь подошёл ближе, остановился и, борясь с желанием обнять, сказал прямо: – Оберегать, охранять, защищать.
