Людмила опешила:
- Какие отношения?! О чем ты говоришь?! – снова перешла на «ты». - После того, как ты поступил со мною сегодня утром, разве можно говорить о каких-то отношениях.
- Можно, - Халфин улыбнулся, - и даже нужно. Если ты готова принять условия. Просто я не хочу, чтобы твое, да и мое время было потрачено впустую, - снова повторил: - Если я что-то делаю – значит, так нужно.
- Но сказать мне, что попросту не можешь провести – это что, так трудно?! – продолжала недоумевать Людмила. – Ты не представляешь, что мне пришлось пережить?! Я ненавидела и себя и тебя! Мечтала попасть в аварию и погибнуть, только чтобы это забылось и исчезло!
- Ты бы не отнеслась к моим требованиям настолько серьезно, как нужно, если бы я просто попытался объяснить необходимые условия жизни рядом со мною, - вздохнул Тимур. – Ты мне очень нравишься. И ты – та женщина, которая сможет соответствовать. Если, конечно тебя устроит, - повторил: - Не задавать вопросов, не обсуждать мои действия, коль скоро я этого не позволю. Даже если тебе покажется, что мои поступки оскорбительны и предосудительны, прими их как данность и необходимость.
- Какие странные условия, - пожала плечами Милочка. – Кто ты такой, Тимур Халфин? Что дает тебе право так себя вести?
Тимур словно не услышал вопроса, продолжил излагать свои мысли:
- Этот разговор между нами состоялся в первый и последний раз. Я никогда не подвергну твою жизнь опасности. Но если я что-то сделал или чего-то не сделал – ты должна знать, что так было необходимо. Мне не нужна рядом женщина, от которой не знаешь чего ждать, не нужна взбалмошная истеричка, а потому я был честен с тобой, - усмехнулся, - насколько это для меня в принципе возможно. Ты можешь все обдумать, прежде чем дать ответ. Но, если ты примешь условия, если захочешь быть рядом со мною – можем попробовать. Не исключено, что я в тебе не ошибся, - повторил уже более уверенно, - а я не ошибся! И у нас все получится. Если же нет – я пойму. Если мои условия не приемлемы для тебя - мы больше никогда не увидимся и постараемся друг друга забыть.
- Что получится? – лепетала Милочка. – Я ничего не понимаю, - почувствовала, как снова заломило виски.
- Завтра утром тебя отвезут на работу, - казалось, что Халфин и не собирается продолжать разговор. – Я приеду вечером и хочу получить ответ, - шагнул к двери, собираясь покинуть квартиру.
- Подожди! – крикнула Милочка в спину. – Забери платье! Мне оно не нужно.
- Мне тоже не нужно, - Тимур остановился, но не обернулся. – Можешь выбросить на помойку, - отодвинул язычок хлипкого замка и захлопнул за собой дверь.
***
Милочка замерла в центре комнаты, уставившись на злополучное платье.
«Выброси на помойку!» - вспоминала слова Тимура, - «Может, и выброшу! Но только после того, как постараюсь понять, о чем он говорил! Что это за странности?! О таких требованиях в начале отношений никто не слышал!» - голова разболелась не на шутку, а потому, Милочка вздохнула и пошла в кухню. Ромашковый чай лучшее средство от мигрени. Если, конечно, не считать «мазюку» от любовника Звездинской, опробованную сегодня днем.
Она обрадовалась, убедившись в том, что горячую воду не отключили. Повернула вентиль крана до упора, вылила под струю два колпачка драгоценной пены и отправилась в кухню заваривать чай.
Через четверть часа Людмила, поставив на бортик чашку с чаем, погрузилась в ванну. Сделала глоток. Потом еще один. Тепло обволакивало изнутри и снаружи. Она быстро допила чай и закрыла глаза, опустившись в воду по самый подбородок. Ей нужно хорошенько обо всем подумать…
