Как «тактично» намекнула на то, что «рука руку моет». И если она согласиться обеспечить явку Малышкиной на репетиции и её участие в спектаклях, то вправе рассчитывать на ответную услугу.
- Чего ты хочешь, Славочка? – вздохнул хореограф.
- Юноша, - Мстя не желала сразу называть имя Сергея. – Тот, который, в принципе, остался в городе и поступил в твой театр только по моей настоятельной рекомендации. Помнишь о нем?
- Помню, - пожал плечами хореограф. – А что с ним не так?
- Все так! – рявкнула Звездинская. – Но я знаю тебя не первый год! Знаю, как любишь держать танцовщиков на коротком поводке! Как умеешь обещать роль и не дать её!
- Ну да, - усмехнулся собеседник. – А что плохого в подобной тактике? Никому не позволено забывать из чьих рук кормится. Помнишь притчу об осле и морковке, что вечно маячит у него перед мордой?
- Ты мне еще притчи рассказывать начни! – пренебрежительная улыбка искривила рот Звездинской. – Я твоими побасенками сыта по горло. И знаю тебя, как облупленного не первый год!
- И что дает тебе это знание? – голос хореографа звучал вкрадчиво. Он уже начал догадываться в какое русло свернет разговор с Мстёй, но хотел обо всем услышать от неё самой.
- Это знание, - разулыбалась Мстислава, - дает мне повод прийти к выводу, что именно в этом сезоне ты начнешь ставить новый спектакль! Потому как с премьеры последнего уже прошло три года!
- Верно мыслишь, - кивнул, - продолжай.
– Я хочу, чтобы Сергей Истомин получил роль в новой постановке! - выпалила Мстислава.
- Твои выкормыши и так будут задействованы во втором составе Щелкунчика, - пожал плечами хореограф, делая вид, что не понимает, куда метит Звездинская.
- Дурника из себя не строй! – Мсте начали надоедать уклончивые ответы. - Не во втором составе, а в первом! В спектакле, который собираешься ставить! Кстати, что это будет?
- Баядерка, - сквозь зубы процедил хореограф. – И роли я уже распределил. Нет для твоего протеже места в постановке.
- Так изыщи! – не собиралась сдаваться Звездинская. – Из Сергея получится великолепный Солор!
- Ага, - усмехнулся, - годиков через пять. Не раньше.
- Хорошо, - Мстислава решила немного уступить. – Пусть не Солор. Пусть брамин!
- Славочка, да ты никак спятила?! – брови хореографа удивлённо взлетели верх. – Любарский глотку перегрызет твоему юнцу за эту роль!
- А ты не говори ему, - вкрадчиво прошептала Мстислава.
- Уже сказал, - пробормотал хореограф. – Ты ведь знаешь, что мы с Богдасиком друзья. Вот и решил посоветоваться с ним, прежде чем браться за постановку.
- Знаю я какие вы друзья, - хмыкнула Звездинская. – Один матрац и общее одеяло вас сдружили.
- Моя личная жизнь не твоего ума дело! – разобиделся хореограф. – Я к тебе в постель не лезу – вот и ты не смей! Я ведь понимаю, что не так просто ты этого мальчишку двигаешь! Небось, весело кувыркаться в коечке с юнцом?
- Остынь, - Мстя поняла, что они с собеседником крепко держат друг друга «за жабры». Усугублять ситуацию, доводить пикировку до ссоры – смысла нет. – Давай лучше подумаем, какую роль ты можешь предложить моему, - выделила голосом последнее слово, - Сереженьке.
- Разве что раджу, - раздумывал хореограф. – Роль не главная, но и не самая последняя. И об исполнителе я еще думаю.
- Уже не думаешь! – Мстислава понимала, что на сегодняшний день она ничего большего из главного хореографа не выдавит. – Когда там у вас установочное? Послезавтра? Вот и объявишь труппе о своем решении.
