В самом деле, за год все изменилось. Трава была теперь такая, что не пройдешь, от тропинок осталось лишь воспоминание, крапива и малина заполонили все. Дом стоял угрюмый, нахохленный, щерился битым стеклом в окнах. Он не ждал хозяйку.
Замок еле открылся, и дверь, сварливо скрипя, медленно отделилась от косяка. В первый момент Вера вскрикнула – ей показалось, что там внутри стоит Павел. Но это просто висел на гвозде его рабочий комбинезон… Тут же и вспомнилось ей, как в первые дни после своего внезапного ухода Павел чудился ей почти каждый день. Мелькнет ли на улице знакомая его фигура в привычном пальто, или он взглянет из окна проезжающего автобуса, каждый раз наводя жуть. Но это чужой человек смотрел его глазами, носил его одежду, повторял его привычные жесты…
Дом зарос паутиной, пылью, на окнах было полно высохших мух и бабочек. Под потолком висело прошлогоднее осиное гнездо, повсюду валялся мышиный помет. Воры унесли алюминиевую посуду, а больше ничего не тронули.
Вот что осталось от человека, с горечью думала Вера, разглядывая небольшие деревянные ящики, в которых сложены были пассатижи, молотки, банки с гвоздями и шурупами, мотки веревки, обрезки кожи, разные Павловы хозяйственные припасы. Жизнь потратил на эти мелочи. Всю душу в них вложил зачем-то. А придет чужой человек со стороны, посмотрит: вот барахло! Возьмет и выкинет, не глядя. Копейки не даст. Вон, даже воры не позарились…
Все здесь было теперь чужим и враждебным. Мерзость запустения, вспомнила Вера слова из какой-то книжки.
Да, поняла она, без Павла это место, эта земля не имеет никакого смысла. Пока был Павел, здесь все ладилось, а теперь сбилось с колеи и застряло, увязло безнадежно. И ей одной здесь, конечно, делать нечего, не стоит даже и пытаться, зря только силы тратить.
В этот день Вера решила продать дачу.
Ко всем прочим доводам прибавлялись еще и финансовые соображения. Пенсия-то у нее грошовая, а за квартиру платить надо, есть-пить надо, и надо пальтишко на зиму купить. Старое ведь уже совсем поизносилось. И сапоги… Кто поможет бедной пенсионерке? Они с Павлом никогда не делали больших накоплений, даже сберкнижки у них не было, почти все заработанное в последнее время тратилось на дачу, и осталась теперь Вера ни с чем. Нет, придется продать, хоть и жалко. Ведь Павлуша столько труда во все это вложил…
Вера купила газету бесплатных объявлений, вырезала купон и заполнила его, собираясь на следующий день отнести в почтовый ящик.
Ночью ей приснился Павел, он был печален и смотрел на нее своими ласковыми глазами с упреком, как никогда при жизни.
– Не продавай, Вера, дачу, – сказал просительно.
Сны есть небывалые комбинации бывалых впечатлений, вспомнила Вера слова из умной книжки – и не испугалась.
– Сам ведь знаешь, каково мне без тебя, – сказала она мужу. – Деньги нужны, да и зачем земля зря пропадать будет? Пусть кто-нибудь работает там, в порядок приведет. А я себе пальто куплю, я в универмаге такое хорошее видела, тебе понравится, и не очень дорогое…
– Не продавай, Вера, дачу, – повторил Павел и исчез. А Вера проснулась, поворочалась немного в холодной постели и опять уснула.
Этот сон ее нисколько не встревожил. Но она решила, что пора съездить к Павлу на могилу – две недели прошло, соскучилась. Нужно прополоть; у нее там были посажены цветы; цветы взошли неожиданно дружно и мощно, земляной холмик теперь напоминал яркую клумбу. Вера даже почувствовала искорку интереса к земледелию, старательно ухаживая за цветами на могиле мужа.
