– Да черт с ним…
Без свитера, в футболке и джинсах. Твёрдые, мускулистые руки. И волосы на груди, на руках. Что-то животное, жуткое и притягивающее во всём облике. Волна жара пробежала по телу, когда я представила, как это – прижаться к этой груди, оказаться в этих сильных, мускулистых руках. Голова закружилась, и я пошатнулась.
– Что такое? Что-то не так? Тебе плохо?
– Голова кружится…
– Уже пришли, садись.
Я послушно сажусь, он на коленях передо мной бинтует мне пальцы. Когда мужчина на коленях, он унижен и не возбуждает меня. Мужчина должен быть сильным. Я смотрю на склоненную голову и медленно прихожу в себя.
– Всё. Тебе лучше?
– Да.
– Тебе помочь дойти до комнаты?
Взгляд снизу вверх. Это меня добило:
– Тоже мне, мать Тереза. Сама дойду!
Парень конечно обалдел от такого хамства и молча смотрит мне вслед.
* * *
В комнате смех, гитара. Мальчишки пришли в гости на огонек.
– Анжелка, что с рукой?
– Что-что… Анжелка мяса в картошку добавила.
– Да пошел ты!
– Анжелка, тебе кто-нибудь говорил, что ты красивая?
– Говорили, знаю.
– А что ты нахалка и грубиянка, говорили?
– Отстань!
– Действительно, отстань, а то сейчас укусит.
Анжела, спокойно, не заводись. Пошли они все… А зря я, наверное, Павлова отбрила. Он обо мне же и заботился. Свинья я все же… Ничего, переживет…
Я сидела, слушала гитару и вспоминала Федота. Он тоже часто бренчал на гитаре…
Если б жизнь твою, как кинопленку,
Прокрутить на восемь лет назад…
Все! Предел! Сейчас разревусь! Это его любимая песня. И моя… Наша…
Я выскочила из комнаты, из домика.
Темно. Звезды. В августе обычно звезды падают. Если сейчас упадет звезда, я загадаю… Что же загадать? Я хочу… Я хочу, чтобы Султан был моим…
– Привет.
Это еще что такое?
– А, Леша, привет. Ты меня напугал.
Леша Демченко. Служил в Морфлоте. Вечная тельняшка. Сухощавый, подтянутый. Да и ростом ненамного выше меня. Мягкий вкрадчивый голос да и взгляд такой же.
– Скучаешь?
– Да есть немножко…
– Хочешь, покажу что-то?
– Что?
– Пойдем. Только ступай осторожно, ноги не намочи. Роса.
Медленно, в раздумье, отрываюсь от деревянных перил крыльца. Не прикончит же он меня, в конце концов… И осторожно иду за Лешкой. Еще бы знать, куда иду…
– Осторожно, пригнись. Ветка.
Спускаемся к речке. Мягкая трава на берегу. Черная вода, и в ней плавают звезды. Звезды на черном небе, звезды в черной воде. Леха садится на плотик, сбрасывает кроссовки, закатав брюки, опускает ноги в воду.
– Ты, никак, купаться надумал?
– Да нет, холодно, а вот так посидеть в самый раз. Иди сюда, не бойся, не утонешь.
Сажусь, подобрав под себя ноги, на плотик рядом с Демченко. Тишина. Звезды мелко дрожат в иссиня-черной воде. Легко шуршит ветер в плетях ивы.
– Красиво… и тихо…
Повернул голову, смотрит молча, как будто я сморозила что-то глупое-преглупое. А он пытается понять, насколько я дура. Потом, медленно обняв, притягивает меня к себе и целует. Так же медленно, вкрадчиво. Все медленно поплыло: вода и звезды в ней, небо и звезды, звезды и вода…
Стоп!..
Анжелочка, ты думаешь, что ты так неотразима, и он в тебя с первого взгляда?.. Как бы ни так. Ага, и руки расползаются, одна выше, другая ниже…
– Леша!.. Руки!.. Я этого не хочу.
– Анжела, извини… Ты такая красивая, я не удержался. Не уходи.
Поздно. Я уже встала. Все испорчено.
– Ты слишком торопишься.
– Нет, это ты слишком торопишься, не уходи… Чего ты боишься?
– Ничего, я просто замерзла, а тебе меня не отогреть… – В смысле?
