Единственное, что остается вне этих «благ», «обязанностей» и «правил», – это контроль над своей судьбой. Судьбой не как категории предопределенности жизни, ее непознаваемости и независимости от воли, а как возможности самому осознанно определять ее линию. Как часто мы говорим себе «это невозможно», когда это касается нашей судьбы? Намного чаще, чем это соответствует действительности. «Невозможно» – это слово из лексикона несвободного человека, зависимого. Для всех остальных есть множество других вариантов.
«Мы есть то, что мы делаем изо дня в день. Способность управлять своими поступками формирует характер, а благодаря характеру, человек обретает способность управлять своей жизнью» (Аристотель).
7,5 миллиардов заложников
Существует огромная разница между знанием и пониманием: вы можете много знать о чем-то, по-настоящему не понимая этого.
Чарлз Кеттеринг
Перерыв на обед и его невыносимая продолжительность в некоторых странах возведены в такую степень культа, что у меня, воспитанного на лозунгах «время – деньги» и «клиент всегда прав», долго не умещалось в голове, как можно спокойно на эти два часа закрыть двери своего бизнеса и наслаждаться даже не едой, а элементарным ничегонеделанием. Не представлял, пока сам не столкнулся с пожилым человеком, закрывающим свой магазин, когда стрелки часов только перевалили за полдень. Я учтиво обратился к нему с просьбой на пять минут задержаться – мне надо было приобрести довольно дорогой сувенир, который я давно заприметил в его лавке. Он только что вытащил ключ из замочной скважины и уже положил его в карман. Посмотрев участливо на меня, он снова полез в карман, но остановился.
– Приходите через два часа, пожалуйста. Я его для вас оставлю.
– Но мне действительно надо прямо сейчас, – умоляюще начал я
– Приходите после перерыва, и я вам сделаю значительную скидку, – продолжил он.
– Не нужно мне скидки, я заплачу полную стоимость прямо сейчас, – уговаривал я, – это ведь ваш магазин? Я подозреваю, что такие покупки у вас делают не каждый день, и я ваш практически постоянный клиент!
Я старался убедить его понятными и привычными для меня аргументами. «По всей видимости, мои слова его тронули», – подумал я. Он внимательно осмотрел свои начищенные туфли, как бы размышляя, а потом поднял глаза ко мне и, улыбнувшись, сказал:
– Молодой человек, безусловно, я вас уважаю и ценю. Я также люблю и свой бизнес. Но ваше желание – это не вопрос жизни и смерти. Видите ли, если я сейчас открою двери магазина, возьму от вас деньги, получится, что деньги я ценю больше, чем себя и свою жизнь. А жизнь – это, извините, не бизнес. Жизнь – это обед и общение с такими обаятельными людьми, как вы. Желаю вам хорошего дня, и заходите после обеда – я вам дам очень большую скидку.
Он попрощался и направился к ближайшему кафе. Свободной походкой свободного человека. Деньги и мои аргументы были отвергнуты. Я задумался.
Что сегодня служит нам кандалами, кто и как заставляет нас поддерживать систему обязательств и не замечать то, что уже существует внутри нас и независимо от нее? Ведь нельзя сводить все только к тому, что взращивалось в нас на протяжении тысячелетий? Почему мы периодически ощущаем себя заложниками системы, в которой меньшинству более или менее сытно и комфортно, а у большинства есть только право на жизнь? Не везде, но есть. От чего в большей степени зависит то, где лежит эта граница между жизнью и существованием, которое даже может быть хуже самой смерти? Ведь должно быть что-то, что искусно заменило рабовладельчество и феодализм и что создает в нас это чувство заложничества? Что-то, что локализовало и адаптировало систему эксплуатации в условиях переживаемого исторического момента. Капитализм? Не совсем…
