– В горе?
– Ну, да, – подтвердил Леон, – Работают…
Они прошли одной из улочек в дальний конец поселения. Там за последним домом из горы струилась вода, падала вниз с двухметровой высоты. Леон кивнул на водопадный ручеек:
– Раздевайся, мойся.
Скинуть с себя мешок и освободиться от повязки на плече было секундным делом. Герман встал под струю воды. Он ожидал, что сейчас его обдаст ледяной волной, весь напрягся. Но эта горная вода была хотя и не теплой, но вовсе и не холодной. Герман вздрогнул от удовольствия. Вода била то в темя, то в плечи, стекала по спине и груди, смывала если не грязь, то саму усталость.
С наслаждением постояв под струями, Герман сделал шаг в сторону и посмотрел по сторонам, обратился к сидящему на корточках Леону:
– А…?
Тот догадался:
– Видишь, рядом синяя глина. Она мылится. Ты мойся, а я сейчас…
Герман набрал горсть глины и обмазал ею волосы, лицо. Снова встал под воду. Действительно эта глина замечательно смывала и грязь, и пот.
Когда Герман вдоволь насладился водой и вышел из-под водопадного ручейка, Леон стоял рядом. В руках у него был кусок чистой грубой ткани:
– Вытирайся. Это будет твое полотенце.
Потом Леон снова перевязал Герману плечо:
– Деомид сказал, тебе еще несколько дней такую присыпку у раны держать. Ты – молодой, здоровый. Быстро, как на собаке, зарастет. Деомид знает толк в снадобьях…
Еще Леон принес просторные штаны и рубаху:
– Теперь это твоя одежда.
Герман быстро натянул на себя принесенное. Было даже как-то странно ощущать на себе одежду. Тело вполне успело привыкнуть к мешку, который он носил на себе всего-то один день.
Леон, удовлетворенно оглядев Германа, кивнул:
– Порядок. Теперь поешь, поспишь, и снова человеком станешь.
Герман, не возражая, послушно зашагал следом за поселенцем.
Они обошли один дом, второй, третий. Зашли в четвертый. Внутри этого
небольшого каменного здания был стол, несколько скамеек, кровати вдоль стен.
Леон кивнул:
– Садись за стол. Сейчас покормлю, чем богаты…
Богаты оказались поселенцы молоком. Герман выпил его несколько кружек. Под молоко съел и пару ломтей хлеба. Леон только улыбался, глядя на своего нового жадно насыщающегося товарища:
– Ничего. Главное – живой… – потом Леон указал на одну из кроватей, – Теперь это твоя. Ложись, отдыхай.
Герман встал из-за стола, и его шатнуло. Он просто рухнул на кровать. Лицом вниз. Заснул, как потерял сознание.
Просыпался Герман несколько раз. Слышал рядом какие-то голоса и пытался открыть глаза. Но они не слушались, и он снова проваливался в сон. Потом, казалось бы, уже совсем пробудившийся Герман увидел прямо перед собой чье-то незнакомое лицо. Оно было так близко, что ему не удалось разглядеть его черты, понять, кто же это перед ним. Он снова закрыл глаза, чтобы сконцентрироваться и… опять заснул.
Когда проснулся окончательно, то увидел над собой низкий потолок. Никакого лица. И рядом никого. Только за столом кто-то сидел. Герман пригляделся и узнал, вспомнил:
– Деомид.
Поселенец тут отозвался:
– Да, здоров ты, братец, спать. Пришел в себя?
Герман уже начал ощущать собственное тело:
– Кажется, да.
Он встал. Подошел к столу и сел на скамью напротив Деомида. Тот,
также, как и Леон до этого, пододвинул ему молоко и хлеб:
– Ешь.
Герман, вновь почувствовавший голод, не стал отказываться. Однако, прежде чем
притронуться к пище, спросил:
– Откуда это у вас?
Деомид рассказал:
