Читать онлайн Евгений Бондаренко - Жизнь прошла, пролетела птицей…

© Евгений Бондаренко, 2021

ISBN 978-5-0055-9027-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мой папа, Михаил Кириллович Бондаренко, вернулся после окончания Великой Отечественной войны в Хабаровский край, в город Благовещенск. Семья была большая – мама, папа и пятеро детей. Папа метался по всему Дальнему Востоку за «длинным рублём» в надежде прокормить семью и обеспечить всем нам достойную жизнь. По рассказам сестры Веры, он завербовался в Ульчский район, в сёла по озеру Кизи: Санники, Сиговый и так далее.

Родился я в селе Мариинское. Старшие дети к тому времени уже «разлетелись», и у них были свои семьи. Остались лишь папа, мама и мы с Борисом.

Спустя некоторое время, наша семья переехала на постоянное место жительство в село Рейд. Отчётливое детское воспоминание – широкий Амур, а на берегу – просмоленный баркас. Поселили нас всех в маленькой комнатке, недалеко от клуба. Когда мы первый раз провожали Бориса в школу, я помню, плакал и просил маму оставить меня с братом. Комната в бараке была очень маленькая, наверное, десять квадратных метров. На зиму запасались картошкой. Папа из досок сколачивал два больших ящика, туда её и засыпали. Сами спали вчетвером на полу. Так и ютились два года, пока не переселились на улицу Гаражную.

Здесь у нас уже была половина дома, которая состояла из двух комнат и кухни. Имелись также двор и огород. Это были шикарные апартаменты. В сенцах была ещё и кладовая, где стояли бочки с рыбой кетой, банки с ягодами и грибами.

Но, самое главное, что у нас с братом Борисом появилась своя, отдельная комната – просто рай, как нам тогда казалось.

За домом находились летняя кухня, сарай для дров и ещё один большой сарай. Огород был огромный. Мы с весны засаживали его картофелем, выращивали на грядках морковь, редиску, свёклу… Мой брат Георгий выкопал в огороде колодец, и проблем с поливом не возникало. В общем, пропитания хватало.

Наша улица одним концом упиралась в «марь», а другим – в недостроенную школу. Было весело вечерами играть в «войнушку». Из бочек сколачивали щиты, выстругивали сабли и бились в срубах до крови. Делились на две группы и сражались на мечах. Конечно, те, кто был постарше, обычно выигрывали.

В первый класс ребята нашего года рождения – пятьдесят третьего – пошли учиться в старую школу. Сейчас там клуб, магазин и библиотека. Раньше же находились пошивочное ателье, часовая мастерская и многое другое, а ещё раньше – школа.

В нашем первом классе набралось тридцать два ученика, в параллельном – тридцать. В этой большой школе мест катастрофически не хватало. И нас, первоклашек, разместили в доме рядом со школой. Поставили парты в комнате – и вперёд, в мир знаний!

Моей первой учительницей была Анна Ивановна Кускова. Я помню, как она брала в свою руку мою ручонку и обводила буковки. Весь наш класс был от неё без ума, и мы ревновали её к другим классам.

Увиделись мы с ней через много лет. Однажды, приехав на Рейд, случайно встретились, и она пригласила меня в гости. Долго сидели у неё во дворе, вспоминали былое, всех своих знакомых. Анна Ивановна многое рассказала о своей жизни, у неё отличная память.

Она была скромной женщиной, и любили её и ученики, и все, с кем она общалась. К сожалению, она уже умерла, но память о ней живёт!

А приехала Анна Ивановна в посёлок молодая, красивая. Сначала работала пионервожатой, но я то время не помню. Давно это было…

Помню, у неё был хороший голос, она пела. В то время проходили смотры-конкурсы песен между посёлками, и она выступала на сцене. Позже была завучем Рейдовской восьмилетней школы. Но я уже в те далёкие годы проживал в Таганроге.

Бывшие ученики помнят Анну Ивановну как строгую, но справедливую женщину и хорошего педагога. Анна Ивановна неоднократно награждалась почётными грамотами за добросовестный труд, достигнутые успехи в деле воспитания подрастающего поколения, также она награждена медалью «Ветеран труда» от имени Президиума Верховного Совета СССР.

Вообще за всё время обучения в школе я вспоминаю всего трёх учительниц – это Анна Ивановна Кускова, Степанида Александровна Емельянова и Зоя Васильевна Канайкина.

Летом в деревне – приволье. Чаще всего дети пропадали на «поляне», затем – рыбалка.

Рыбалка была, конечно, знатная, даже раки в то время в Амуре водились! Много мы их вылавливали под брёвнами возле пилорамы, которая находилась недалеко от конторы. В селе говорят, что её выкупили армяне, разобрали и увезли в Хабаровск.

Но самое обидное, что какой-то местный бизнесмен вывез пески. За фермой располагалось старое, заброшенное гиляцкое кладбище. Песок – мельчайший, кругом черёмуха, рядом – Амур. Мы детьми часто убегали из дома в эти «райские кущи», купались там с ребятами и загорали.

Купались целыми днями. Плавать я начал лет в семь. На Амуре стояли сплотки, и от них к берегу тянулся трос. Вот по нему мы сначала и елозили, боясь оторваться.

Но как-то Костя Волков, мой одноклассник, настоял, чтобы я проплыл самостоятельно, и у меня получилось. С какого времени он сам стал плавать – неизвестно, но такое ощущение, что в воде родился. Костя всегда был в деревне лидером, одним из первых во всём: и в спорте, и в учёбе, и в общении с девушками – тоже он. Рассказывал нам, а мы завидовали.

Во время моего детства в селе было много перспективных спортивных ребят. После окончания физкультурного института, работая тренером в городе Таганроге, я всегда поражался тому, какие слабые дети приходили в секции. В наши годы, любой сельский парень и пробежал бы быстрее, и вес поднял побольше. Конечно, таким спортивным ребятам в городе была бы «зелёная улица», но им и в деревне жилось неплохо.

Первый раз я увидел штангу классе в седьмом. Она лежала на земле возле барака, где жил Юра Никитин. Я без всякой техники поднял сорок пять килограммов, примерно свой вес. Вечером перетащил штангу к себе во двор. Потом, конечно, хозяин обнаружил пропажу, и у нас с ним состоялся серьёзный разговор. Позже он вёл секцию штанги в нашем селе.

В новой школе все спортивные снаряды были сложены в отдельной комнате. Там лежали штанги, гири, гантели. Евгения Фёдоровна Фефелова была хорошим учителем физкультуры и заботилась об инвентаре.

Я всегда хотел быть сильным и перечитывал все статьи о штанге в газетах и журналах. Тогда на тяжелоатлетическом помосте «блистал» Ю. Власов. Помню, на спортивном вечере, отвечая на вопрос, кто выиграл Олимпийские игры, мы с Женей Кононовой одновременно воскликнули: «Юрий Власов!» Приз нам разделили поровну.

Конечно, кровь в детстве кипела! Иногда дрались улица на улицу, но без всяких увечий. Всё это происходило в конце нашей улицы, на «мари»: сходились и бились до крови.

Но самым здоровым у нас в селе был Лёша Москалюк, за глаза его называли Лёпой. Здоровенный парнище, спокойный, невозмутимый, с чувством собственного достоинства, он самостоятельно занимался поднятием тяжестей. После школы поступил в лесотехнический техникум вместе с моим братом Борисом. Когда после окончания учёбы ему пришло время идти в армию, Лёша хотел поступить в институт физкультуры, но его не приняли: второй разряд в двадцать лет – это было мало. Я тогда уже учился на первом курсе этого института. Честно говоря, даже не представляю, если бы не упорство, как бы сложилась моя дальнейшая жизнь…

В то время, в шестидесятые годы, водопровода в деревне не было, воду развозили в бочке на телеге, запряжённой лошадью. Занимался этим деревенский дурачок, звали его Паша, а мы его дразнили «Похеля». Он очень злился, и если кого вылавливал, то доставалось обидчику прилично. Когда я стал постарше, узнал, что этот «Похеля» во время войны был полицаем и выдавал евреев немцам. Отсидев своё, он уехал в деревню и стал «косить под дурачка» – так легче жилось бывшему полицаю…

Кажется, в третьем классе классным руководителем у нас была ульчанка. Звали её Мария Ивановна. И ещё она вела русский язык. Но уж очень не любила, когда на её уроке кто-нибудь разговаривал или вертелся – сразу ставила «единицу». Многие пользовались этим, сидели тихо и получали «пятёрки». Ну а мне никогда не сиделось на месте, и поэтому – страдал-с.

В шестом классе Евгеша – Евгения Фёдоровна Фефелова (к сожалению, недавно ушла в мир иной) проводила урок физкультуры по теме «Бросание копья». Это делается так: один ученик бросает копьё, другой в «поле» поднимает, затем уходит на линию броска и бросает его сам. Остальные ждут своей очереди. В «поле» стоял я, ждал копьё, и оно… прилетело. Я в этот момент отвернулся в другую сторону. Вдруг слышу, весь класс кричит, повернулся, но было уже поздно. Кто-то бросил копьё очень далеко, и оно попало мне в ногу, в голень. Кровь течёт, Евгеша чуть ли не в обмороке. А у меня до сих пор остался шрам на ноге.

Классе в седьмом стали появляться группы продлённого дня. Там можно было хорошо провести время, списать домашнее задание, почитать книжку, поприставать к девчонкам. К учёбе меня особенно не тянуло, но, повзрослев, понял, что пора браться за ум, и последние два года уже занимался серьёзно.

Когда я учился в восьмом классе, в соседнем селе, Мариинском, проходили соревнования по лыжным гонкам – бег на дистанцию десять километров.

Евгения Фёдоровна от нашей Рейдовской школы выставила меня одного, хотя такие дистанции я никогда не покорял. Бежал я перед сыном Геннадия Егоровича, физрука из Мариинской школы, и, считай, пробежал на одной злости за 41 минуту. Выполнил норматив второго взрослого разряда!

Кстати, рекорд школы на этой дистанции принадлежит мне до сих пор, хотя нашей школы уже нет.

Один раз мы с братом Борисом съездили в летний пионерский лагерь на острове Щучий. Понравилось, было очень весело и интересно. И громадный костёр, и песни, и танцы…

В восьмом классе я уже серьёзно и целенаправленно занимался тяжёлой атлетикой под руководством Юрия Никитина. Это был самый здоровый парень на деревне. Летом он обычно ходил в майке. Я частенько шёл за ним и любовался его фигурой – просто гора мышц! Штангу поднимать я начал сам, но потом Юра организовал секцию и уже вёл её официально. И в том, что я поехал поступать в институт физкультуры, есть и его заслуга. Вообще в нашем селе было, да и сейчас проживает много хороших людей.

Юра сначала работал на катере – капитаном, затем был художником в леспромхозе, потом фотографом. Я рано уехал из деревни и не знаю, как складывалась его дальнейшая судьба, но рисовал он просто здорово! А вообще у него было множество и других разных талантов. Помню, как он, закрепив на спине двигатель с лопастями, катался зимой на лыжах без палок, как делал лодку из фанеры, выгибая листы, а я ему помогал, как он возил команду в Богородское на соревнования, где мы с ним поднимали гири на «поляне».

В каждый приезд на Рейд мы с Юрой общались. Он привозил меня на своём мотоцикле на ферму и там, на просторе, вели беседы, разговаривали «о жизни»…