Оборона советских войск в полосе Южного и Юго-Западного фронтов оказалась значительно ослабленной. Возникла угроза оккупации Старого Оскола.
В начале июня пришло распоряжение об эвакуации Аптекоуправления и других учреждений. Ефим Семёнович направлялся в Пермь, эвакогоспиталь №998. На сборы дали сутки.
Супруги Ливановы собрали необходимые личные вещи, и в назначенное время были на вокзале. На перроне скопилась куча народа. Вскоре подали состав. Все распределились по местам, согласно имевшимся спискам. В вагоне набилось человек сто, вместо положенных тридцати девяти, но никто не роптал перед лицом надвигавшейся опасности.
Прошло около часа, и состав отправился в дорогу. По одноколейному пути двигались медленно. На разъездах пропускали встречные воинские эшелоны и обгонявшие санитарные поезда.
В Воронеже при вокзале работал эвакуационный пункт. Он принимал и отправлял эшелоны с людьми, организовывал питание и медицинское обслуживание прибывших.
По прибытии в Воронеж, старший вагона в котором ехали супруги Ливановы, получил хлеб и ряд других продуктов. Люди воспользовались стоянкой, набирали кипяток.
Так с остановками эшелон добрался до Пензы. На вокзале супруги Ливановы выяснили, где расположился 998 госпиталь, и отправились на улицу Бакунина искать 62-й дом.
Нужное здание находилось недалеко, всего в нескольких кварталах, на углу пересечений улиц Бакунина и Володарского.
Это оказался добротный двухэтажный каменный дом дореволюционной постройки.
До войны в нём располагалась школа №7, а сейчас эвакогоспиталь №998.
Ефим Семёнович зашёл в кабинет начальника госпиталя, военврача первого ранга Мартышкина, доложил о прибытии, и отдал сопроводительные бумаги.
– Хорошо, – проговорил Мартышкин, и стал знакомиться с документами, – мы вас можем назначить помощником заведующего аптекой при госпитале, а жену устроим работать ассистентом в госпитальной аптеке. Жить будете в этом здании, я дам распоряжение.
Расположившись в указанной комнате, Ефим Семёнович приступил к выполнению служебных обязанностей на следующий день.
Работать пришлось с утра до позднего вечера. Готовых медикаментов катастрофически не хватало, и все лекарственные формы приходилось производить самим.
Большое количество делалось внутриаптечных заготовок для нужд госпиталя.
Много заготавливалось растворов сулемы для дезинфекции хирургического инструмента. С дихлористой ртутью приходилось работать с огромной осторожностью, попадание в организм человека всего 0,2 грамма этого вещества приводило к смертельному исходу.
Для дезинфекции медицинские сёстры замачивали хирургический инструмент в растворе сулемы, а затем промывали в 95, 70 и 40% растворах спирта, что позволяло достичь требуемый обеззараживающий эффект. Это значительно сокращало риск занесения инфекции во время операций.
Потом военные историки выяснят, что благодаря такой дезинфекции, процент возвращения в строй раненых красноармейцев оказался наибольшим, среди воюющих стран во время Второй мировой войны.
В один из дней Ефим Семёнович разговорился с хирургом, что на той неделе прибыл в госпиталь.
– Ефим Семёнович, – поинтересовался врач, – вам Карл Ефимович Ливанов не будет родственником?
– Да, это сын.
– В конце февраля я его оперировал в полевом госпитале около станции Лоухи.
– Нам пришла похоронка, но не указали, отчего парень умер.
– 17 февраля Карл Ефимович получил осколочное проникающее ранение живота. Я его прооперировал удачно, но начался перитонит. Мы не смогли его спасти. Смерть наступила от перитонита и газовой флегмоны.
