Читать онлайн Евгений Чертовских - Жизнь прожить – не поле перейти. Повесть

© Евгений Чертовских, 2020

ISBN 978-5-0051-5851-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Елена Яковлевна, отметив свой 75-летний юбилей, села за письменный стол, взяла тетрадь, ручку и начала писать, умещая на строчках ученической тетради свою прожитую жизнь. Зачем ей это надо? А это надо не ей, всё, что она описывает, уже с ней произошло, это надо потомкам. На первой строчке она написала: «Посвящаю моей дочери Надежде, внучке Анне и правнукам Марии и Ивану».

С этими записями, с согласия семьи, дали познакомиться мне – автору этих строк. Прочитав воспоминания человека, прожившего сложную, наполненную событиями жизнь, я посчитал своим долгом донести всё, что я узнал из этих записей до нынешних и будущих поколений, ибо то, что там описано ценно своей правдивой информацией непосредственного участника изложенных событий. В строчках, написанных твёрдой рукой, отражение целой эпохи, отражение без искажений.

Холодная дождливая весна 1919 года. В маленьком городке Минусинске, расположенном при впадении речки Минусы в судоходный проток Енисея, колчаковцы на площади около церкви собрали местное население, и казачий атаман обратился к народу:

– Кого хотите избрать городским головой?

Наступила тишина. После разгромленного в ноябре крестьянского восстания жители города побаивались оказаться в структурах управления городом. Атаман, постукивая нагайкой по сапогу, как-то недобро посмотрел на толпу и прорычал:

– Нууу!

Напряжённость стала усиливаться, но тут послышались голоса:

– Ефимова!

– Учителя Ефимова Якова Васильевича!

Толпа зашевелилась, ожила. Вопрос решён, выход найден и присутствующие один за другим начали выкрикивать фамилию учителя местной школы. На лице казачьего атамана заиграла улыбка.

Так как других кандидатур не поступило на том и порешили – учитель Ефимов и будет городским головой.

О семье Якова Васильевича надо сказать отдельно. Его мать умерла рано. Отец ещё до рождения детей зимой поскользнулся, упал и ударился затылком об лёд, после этого он потерял зрение, так никогда и не увидел своих сыновей. Младший брат Николай учился в гимназии. Жена, Мария Сергеевна работала учительницей младших классов и ждала рождения ребёнка.

У Марии Сергеевны было две сестры – Анна и Татьяна, и два брата – Михаил и Николай. Татьяна закончила акушерско-фельдшерскую школу, но работала учительницей вместе со старшей сестрой. Михаил ушёл в армию Колчака и погиб в боях с красными партизанами. Семья тяжело перенесла его смерть. Отец, Сергей Попов, работавший продавцом в винной лавке, запил. Когда уже не было сил терпеть пьянство мужа, Пелагея Афанасьевна, его жена, выгнала главу семьи из дома, оставшись одна с младшими детьми без средств к существованию. Чтобы прожить и выучить детей Пелагея ходила по домам и стирала бельё. Николай, когда подрос, решил выучиться на инженера, уехал в Красноярск, там простудился, заболел крупозным воспалением лёгких и умер.

В таком состоянии застала весна 1919 года семью Ефимовых-Поповых.

– Машенька, надо уезжать отсюда и чем быстрей, тем лучше, – Яков нервно ходил по комнате.

– Почему, Яша?

– Не могу я. Сегодня приказали мне организовать прилюдную порку мужиков, которые не сдали вовремя продовольствие. Как я могу? – Яков схватил себя за рубашку у горла. – Им самим жрать нечего. Я их детей в школе учил. Не могу я.

– Ну, давай уедем, – робко прошептала жена.

– Я что, изверг? Тебе рожать вот-вот. Господи! Что делать?

– Яшенька, я потерплю. Я справлюсь.

Яков посмотрел на Марию взглядом полным любви и нежности, подошёл и обнял её.

– Давай, – тихо сказал он, – рожай, а там посмотрим. Это я потерплю, а ты рожай.

26 мая Мария родила девочку, назвали её Еленой.

Каждое утро Яков уходил в управу, как на каторгу. Перед уходом целовал жену и дочку, тяжело вздыхал и уходил, опустив голову. Вечером возвращался хмурый и уставший.

– Машенька, когда дочку от груди отлучишь? – спросил он как-то вечером супругу.

Мария посмотрела на мужа понимающим взглядом.

– Потерпи немного, уже скоро.

И как только девочку перестали кормить грудью, Яков уговорил Марию оставить дочку на попечение бабушки Пелагеи, а самим срочно бежать из города.

– Ну, куда вы от ребёнка бежите? – возмущалась Татьяна.

– Не лезь! – властным голосом остановила свою дочь Пелагея. – Не от дитя бегут, сама знаешь, а чтобы ребёнок сиротой не остался.

– Куда же поедете? – печально спросила Анна.

– В Харбин, – ответил Яков. – Время выждем и вернёмся или туда заберём Леночку.

– Езжайте. С Богом! – перекрестила всех Пелагея.

Так и было сделано – супруги Ефимовы уехали в Харбин, оставив дочь на воспитание бабушке и двум тёткам: Татьяне и Анне.

Девочка росла под чутким надзором бабушки и тёток. Прошёл год, второй, а от родителей никаких вестей. По вечерам бабушка Пелагея молилась у иконы, вспоминая дочь и её мужа, Татьяна ворчала, а Анна, тихо напевая, убаюкивала племянницу.

Только через четыре года пришло письмо от родителей Лены, в котором сообщалось, что в данный момент они находятся в Чите, где работают артистами в городском театре, и им очень хочется, чтобы дочь их была с ними. Это известие настолько воодушевило семью, что бабушка и тётки быстро собрались и все вместе отправились в Читу. Сами того не зная, этим переездом они положили начало своим многочисленным переездам по стране в поисках лучшего места для жизни.

В Чите Ефимовы снимали небольшую двухкомнатную квартиру с удобствами на улице. Бабушке Пелагее и двум сёстрам выделили для проживания одну из двух комнат, как говорится: «в тесноте, да не в обиде».

Надо сказать, что и Ефимовы уже не были Ефимовыми, они взяли театральный псевдоним и теперь были Ураловы, и в городе были хорошо известны. Особенно в почёте у публики была Мария. Высокая, стройная с благородной осанкой, выходя на сцену, поворачивалась лицом к зрителям и широко открывая большие карие глаза, пронзала взглядом каждого сидящего там. Наступала тишина, кто-то среди зрителей произносил: «Ах!» и зал взрывался бурными аплодисментами.

Дом, где жила большая семья, располагался рядом с театром и городским парком. По вечерам в парке играл духовой оркестр, а молодёжь танцевала под его музыку на танцплощадке. Маленькой Леночке очень хотелось попасть в парк, посмотреть на оркестр и танцующих, но родители её с собой не брали, обосновывая это тем, что у неё нет приличных платья и обуви. Но, как-то, выбрав момент, когда взрослые отвлеклись, она отправилась в парк одна.

– Девочка, ты с кем? – остановив одинокого ребёнка, спросила женщина, проверявшая на входе в парк билеты.

– Я, Елена Уралова, дочь артистов Ураловых! – с гордостью ответила Лена.

Женщина, глядя на маленькую симпатичную девочку, засмеялась:

– Ну, тогда проходи.

Послушав музыку и посмотрев на танцующих, Лена отправилась домой, где в это время был переполох по поводу пропажи ребёнка.

– Где ты была!? – в истерике закричала мама, схватив дочь за руку.

– В парке музыку слушала, – прозвучало честное признание.

– Вы посмотрите на неё! – продолжала кричать мама. – Она меня опозорила! В грязном платье и грязных ботинках, срам! Меня все в городе знают! Разговоры начнутся!

Мария схватила, висевший на стуле ремень мужа и сильно стеганула им дочь ниже спины. Отец тут же выхватил ремень из рук жены, гневно посмотрел на неё и сказал:

– Чтобы этого больше никогда не было! Нужно уметь воспитывать без ремня!

После слов отца в комнате воцарилась тишина. Лена стояла молча, приложив ладошку к месту, куда был нанесён удар ремнём, по её щекам ручьём катились слёзы. Мать ушла на кухню. Бабушка и тётки так и остались стоять у входа в комнату. С этого дня Мария Сергеевна никогда в жизни больше не поднимала руку на дочь.

– Где большая сковорода, – раздался голос Анны с кухни.

– На месте должна быть, – бросила в сторону кухни Мария.

– Не могу найти! Татьяна, ты брала?

– О господи! – недовольно произнесла Татьяна и направилась в сторону кухни.

С кухни раздались металлические звуки, вернее грохот, затем нечленораздельные скороговорки двух женщин.

– Я вам что – посудомойка? – Татьяна вышла из кухни, сильно захлопнув за собой дверь.

– А я?! Нанялась готовить на всю ораву, да ещё и посуду мыть бесконечно, – казалось, что вошедшая Анна обратилась к Марии.

– Я целыми днями в театре вкалываю, – чуть не плача стала оправдываться Мария.

– А мы, можно сказать, не вкалываем, а дурака валяем целый день, – не сдержалась Татьяна. – Весь дом на нас! У меня к вечеру руки отваливаются.

Бабушка Пелагея слушала разборку сестёр, сидя молча на табурете в углу комнаты. Такие баталии были не редки, тем более, что трём женщинам на одной кухне ужиться было сложно.

– Всё! Наступил предел моему терпению, – Татьяна стояла с красным лицом, уперев в бока руки. – Уеду!

– Как? Куда? – испуганно спросила Мария.

Все молча смотрели на Татьяну, а та застыв как изваяние, не знала, что сказать.

– Зачем? – тихо спросила Анна.

Татьяна ожила, повернулась к Анне и так же тихо произнесла:

– Затем.

Все успокоились, напряжение спало, и все подумали, что Татьяна погорячилась с заявлением.

– Уеду, – вдруг сказала Татьяна, – работать уеду. На Байкал.

Угроза оказалась не пустой. На следующий день Татьяна, молча собрала вещи, сказала всем: «Всего хорошего!» и ушла на станцию. Через неделю от неё пришло письмо, где она сообщала, что находится на станции Слюдянка, которая располагается на берегу озера Байкал, там устроилась в больницу фельдшером-акушеркой и получила небольшую квартиру.

– Вот такие дела, – медленно проговорила Мария, складывая письмо.

– Поживёт там, успокоится и всё нормализуется, – уходя из комнаты, проговорила бабушка Пелагея.

Недели через две после отъезда Татьяны за ужином Анна завела разговор.

– Маша, я вот что хочу сказать, – как-то не очень уверенно начала говорить Анна.

– Что-то случилось? – насторожилась Мария.

– Можно сказать – нет. Но…

Все замерли. Пелагея прижала руки к груди и напряглась.

– Я замуж выйду. Хорошо?

Звук общего выдоха разорвал тишину.

– Ты нас спрашиваешь или ставишь перед фактом? – улыбаясь, спросила Мария.

– Объявляю, – смущённо ответила сестра.

– И где же ты его нашла, и главное когда? – не удержалась Пелагея.

– Так в магазин у нас кто ходит? – засмеялся Яков.

– Анечка, ты бы нас познакомила со своим избранником или хотя бы рассказала о нём.

– Чего рассказывать? – начала свой рассказ Анна. – Он работает бухгалтером, живёт с отцом в своём доме.

– Ого, – заметил Яков.

– Да, чего ого? Отец больной, лежачий. Кроме Ивана у него было пять дочерей, в 1919 году они уехали в Америку за обещанными им «золотыми горами», с тех пор их никто не видел. Вот отец и слёг после этого.

– Но ведь теперь…

– Я понимаю, теперь я буду ухаживать за больным, – как-то обречённо проговорила Анна.

– Зачем же тогда ты…, – начала Мария.

– Люблю я его, человек он очень хороший.

– Ну да, ну да, – Пелагея вытерла слёзы и встала из-за стола.

Анна посмотрела на всех, как бы извиняясь, что оставляет их, а присутствующие смотрели на Анну с сожалением, понимая какую она себе уготовила судьбу.

Но, несмотря на то, что сёстры разъехались, они всё же сохранили хорошие отношения между собой, и связующим элементом стала маленькая Леночка.

– Мам, – Мария обняла за плечи Пелагею, – мы с Яковом уезжаем на гастроли с агитпоездом.