Вдруг отворилась дверь, и в класс въехал Федор. Все смотрели на него с недоумением, он опять, как и вчера, приехал в школу неожиданно.
– Мама только сейчас смогла довезти меня до школы, – объяснил он свое опоздание Надежде Васильевне, которая посмотрела на него безучастным взглядом.
– Ты можешь идти домой, – ответила она ему, – я приду к тебе завтра, и мы с тобой позанимаемся.
Надежда Васильевна не могла знать, что он тоже входил в число заговорщиков. А Федор замер, он смотрел на нас и с трудом понимал, что происходит.
– Федор, иди домой, – повелительно произнесла Надежда Васильевна.
– А можно я немного посижу с ребятами…
– Нет! – твердо ответила Надежда Васильевна.
– Ладно, – тихо сказал он и выехал из класса.
– Тебя мама ждет еще? – крикнула она ему вслед.
Но он уже не слышал.
– Артур, догони его и выясни, – попросила меня Надежда Васильевна.
Я вернулся быстро, Федор сказал мне, что за него беспокоиться не стоит. Мама ждала его неподалеку от школы, урок математики сегодня, как и в день побега, стоял в расписании последним.
Побег в кино дорого обошелся всем нам. Как и обещала Надежда Васильевна, по итогам первой четверти у нас в классе не осталось отличников, поубавилось хорошистов, появилась целая группа ребят, перед которыми маячила перспектива получить по итогам четверти за математику «неуд».
Федор приехал в школу за неделю до наступления каникул. Всем улыбался, пытался с каждым заговорить, но никто с ним толком не общался. Его никто ни в чем не винил, но, как и прежде, мы вновь стали избегать общения с ним. Все без исключения помогали ему перемещаться по школе, ему никто не отказывал в поддержке, ведь зачастую к ней призывали нас учителя. Все дело было в том, что он избежал кары, и это снова сделало его в наших глазах «чужим», не таким, как мы. Он опять превратился в инопланетянина, для которого не существовали земные законы.
Федор почувствовал нашу прохладу. В конце концов, он узнал причину – почему его все игнорируют. Об этом ему рассказала наша староста – Анна Антонова. Это было ее шагом отчаяния, она умела переживать за других ребят, всегда давала списывать неучам, вообще была девочкой отзывчивой. Поэтому мы избрали ее старостой класса, и она так никому и не уступила эту должность до самого окончания школы. За эту самую отзывчивость все, любя, называли ее Антошей. После ее рассказа все думали, что Федор исчезнет из школы, в крайнем случае, покинет наш класс, перейдет в параллельный, но он, наоборот, всю неделю до наступления ноябрьских каникул упорно посещал занятия.
Настал день последнего в первой четверти урока математики, на котором ненавистная Надежда Васильевна должна была объявить нам итоговые оценки за четверть. У троих ребят выходили двойки: у Беса, у Худы и у Ролана Фазылова по кличке Фаза. Если двое первых усиленно занимались борьбой, то Ролан намеренно избегал спорта, хотя и обладал недюжинной силой – двух наших борцов он без проблем клал на лопатки. В нем чувствовалась неимоверная физическая мощь от природы, и все старались избегать с ним недоброжелательного контакта.
Надежда Васильевна, как любая неудовлетворенная стерва – она никогда не была замужем и не имела детей – этот день восприняла как личный праздник. Она облачилась в черное бархатное платье, чем-то напоминающее вечерние наряды наших мам. Устроить моральную трепку, унизить беспомощных учеников – вот для чего, как нам казалось, она посещала школу. А сегодня настал особенный день, когда все мы без исключения были заранее записаны ею в неудачники.
