Ондрада-Йорк не был склонен обсуждать проблемы морально-этического плана, столь отдалённые во времени:
– Джил, я люблю вашу дочь. Я самая подходящая для неё пара. Не только потому, что нам обоим так выгодно. Она завоевала меня своей беззащитностью и одновременно способностью не дать себя в обиду, умением злить, но и успокаивать людей… Ваша дочь, Джил, соткана из противоречий. Мне кажется, я понимаю её лучше, чем кто бы то ни было… Хилари рассказала мне об условии, поставленном вами.
– И что вы имеете сказать против этого, Ондрада?
Майкл ослепительно улыбнулся будущему тестю.
– Да ничего, Джил. Я понимаю причины, заставившие вас сделать это…
– Неужели?
– Но понимаю и нетерпение Хилари. Ей кажется, она нашла то, что ей нужно; она не хочет больше ждать. Она мечтает о свадьбе, сравнимой с бракосочетанием члена королевской фамилии, цветах, подружках невесты, флёрдоранже… Она хочет в свадебное путешествие, пусть даже не дальше острова Орфея на Большом Барьерном Рифе. Не огорчайте её, пусть едет в свою поездку, возвращается и выходит за меня замуж. Я обещаю заботиться о ней и быть хорошим мужем… в конце концов, вы сможете лично проконтролировать выполнение мной этого обещания, – он успокаивающе улыбнулся. – И поверьте, если б я не влюбился в Хилари, я бы не стал так усложнять себе жизнь ради сомнительного удовольствия взять верх над вами.
– Пусть будет так, – пожал плечами Джилберто, словно протягивая трубку мира недавнему врагу. – Я не могу вас разлучить. Сможете быть счастливы – будьте, я лишь порадуюсь за вас. А если нет, если моей девочке будет хоть в чём-то плохо… Ондрада, я вас утоплю.
Глава 9
Солнце садилось над парком Фицроя, путаясь последними лучами в кронах деревьев, окрашивая экзотические листья в кроваво-красный, бордовый цвет, бросая на стволы и между стволами тени причудливых форм и оттенков цвета гнилой зелени. В воздухе пахло терпким устойчивым эвкалиптовым ароматом, перемешанным с запахом дикорастущих кустов жасмина в полном цвету. Вся природа вокруг навевала мысли о страсти, и, следуя ей, парк всё более заполняли гуляющие в обнимку парочки влюблённых. Они стояли у парапета, удобно устраивались на траве, целовались и шептались о чём-то своём, интимном, на маленьких скамеечках вдоль аллей.
Черноволосая девушка с большим альбомом для рисования сохраняла погружённый в себя вид. Она сосредоточенно водила цветным фломастером по бумаге, дабы не выглядеть одинокой, давая тем самым кому-то основание считать её лёгкой добычей, но… всю мизансцену нарушало то, что каждые две минуты девушка тоскливо вздыхала с поразительной регулярностью. Трагическое выражение на нежном личике могло поспорить со знаменитой статуей Ниобеи, оплакивающей своих сыновей. У Хилари Орти был другой повод: она оплакивала разлуку с возлюбленным.
Украдкой женщина вытащила заложенную среди листов альбома фотографию самого дорогого, самого замечательного мужчины на свете – оживлённого и смеющего, что бывало с Майклом Ондрадой не так уж часто. Хилари провела кончиками пальцев по изображению, закрыла глаза, припоминая вкус его губ и улыбку, любовь, обожание, нежность, ничем не скрываемое желание в его глазах… На обороте фотографии были записаны ряды цифр – адрес Майкла в Сиднее, отделение его фирмы у Великих Озёр, номера пейджеров и телефонов. Хилари потянулась вправо, туда, где в машине у неё под рукой находился сотовый телефон… послать Майклу короткое сообщение, любовную записочку, просто напоминание о себе – Джил ничего не узнает! Наткнувшись пальцами на траву, женщина помотала головой, чтобы вернуть себе трезвый рассудок. Что она делает? Она же обещала отцу… нельзя… Дьявол побрал бы принципиальность Джила вместе с его «благоразумными» условиями! Хилари сразу же устыдилась своих мыслей – отец всегда желал ей только добра… не вина Джила, что его точка зрения давно уже устарела и он не в силах понять, что его дочь хочет жить с любимым мужчиной, а в результате законного брака это произойдёт или нет – вопрос второстепенный…
