В пятидесятые и последующие годы в Енисейском районе получили развитие геологоразведка, строительство в сфере транспорта (строилась, например, железная дорога), лесная промышленность. Появились новые люди. Местные жители называли их, в отличие от ссыльных, вербованными. Вербованные – это, по юридическому статусу, вольнонаёмные работники, заключившие трудовой договор. Это слово имело, нужно заметить, некоторый негативный оттенок, потому что носители его часто вели себя более раскованно, чем было принято.
Среди новых работников наблюдалось то, что называется текучкой. Многие, проработав какое-то время, уезжали. Это касается прежде всего мужчин. При этом они часто увозили с собой местных девушек, женившись на них. Но были, конечно, и те, кто оставался, найдя возможности создать семью, как-то самоутвердиться. К ним следует отнести в первую очередь приезжих девушек, которые выходили замуж за местных парней.
Запомнилась ещё одна история. Однажды к нам в деревню привезли и определили на жительство некоего мужчину. В колхозе нашли ему простенькую работу. Народ стал интересоваться, кто он такой и откуда. В правлении колхоза сказали, что он из тунеядцев и выслали его из какого-то города. Многие не понимали, что означает слово «тунеядец». Я тоже был в неведении. Потом, конечно, всё прояснилось. Оказалось, что тунеядцем называют человека в трудоспособном возрасте, нарушающего основной принцип коммунизма, согласно которому «Кто не работает, тот не ест». А он ел, жил на неизвестно какие средства, не работая. Поэтому его прислали к нам на перевоспитание.
Этот мужчина некоторое время вёл себя смирно, регулярно ходил на работу. Правда, был замкнут. Избегал разговоров с людьми. Но когда у него появлялись деньги, часто прикладывался к спиртному. Пил один, иногда до крайнего состояния. Это сказывалось на качестве его работы, к которой он был приставлен. Начальство выражало недовольство. Он в связи с этим на короткое время брался за ум, но потом опять срывался. Местные мужики, много чего повидавшие на этом свете и тоже не без подобного греха, и то возмущались. Они считали, что надо всё-таки знать какую-то меру. И вот как-то вечером я увидел следующую картину. Этот мужчина, сильно выпивши, шел, шатаясь из стороны в сторону, по узкому деревянному тротуару. А ему навстречу попался местный мужик. Обычная ситуация. Но тут случилось непредвиденное. Они не смогли разойтись. Пьяный мужчина шёл напролом, толкнув при этом плечом встречного. Тот возмутился, произнеся несколько крепких слов. Пьяный тоже что-то сказал. Кончилось всё тем, что местный мужик приложился своим мощным кулаком к пьяному наглецу и пошёл по своим делам.
Побитого мужчину я больше не видел. В деревне говорили, что его отправили в другое место. А кто-то в шутку или всерьёз добавил, что перевоспитание прошло успешно.
Много разных людей побывало в наших краях. Часть из них закрепилась и вошла в состав постоянного населения. В то же время наблюдался существенный отток местной деревенской молодёжи. Кто-то, например, уезжал на учёбу, а кого-то призывали на службу в армию. Обратно возвращались, конечно, не все. Многие устраивали свою жизнь на новом месте. Некоторые из них потом иногда приезжали в отпуск, чтобы посетить памятные места, посмотреть на то, что изменилось в деревне, пообщаться с родителями, родственниками, знакомыми. И, разумеется, показать себя.
