Жизнь в твёрдом переплёте - страница 9

Однако так больше не могло продолжаться. Арсений решил поговорить с Полиной, разом расставить все точки над «i». Но если его монолог был блестяще составлен и убедителен, то речь Полины была направлена в другое русло. После услышанных слов, она взорвалась, обвинила его во всех бедах, осыпала проклятиями и как следствие, отказалась съезжать с квартиры. Стороны не пришли к соглашению. Арсений собрал вещи и съехал к родителям.

Через неделю попытка снова повторилась. И опять провал. Тогда он понял, с кем имеет дело. Вход пошла тяжёлая артиллерия.

Арсений пригрозил обратиться в полицию, если она не покинет его квартиру. Эффект был немедленным. Слышать угрозы Полина была не готова. Она быстро собрала вещи, и, бросив ключи ему в лицо, с самой возможной для неё силой, хлопнула дверью. Больше она не появлялась.

Арсений вспоминает это как урок: быть аккуратным с женщинами и не давать повода для обещаний.

Тем временем, машина окончательно выбралась из пробки. Арсений нажал на педаль газа, и автомобиль стремительно понёсся к дому. «Всё. Сейчас часок вздремнуть и в клуб».

С мокрого клёна слетел жёлто-зелёный листок, пока ещё одинокий признак будущего осеннего листопада. Скоро официально наступит осень. Листья безжалостно пожелтеют, а работники коммунальных служб будут старательно сметать прилипшую и почерневшую листву с асфальта.

Вера ненавидела осень. Под руку с ней всегда приходили грусть и одиночество. И сейчас, она одиноко сидела на лавочке и рассматривала идущих на встречу прохожих. Возвращаться в угрюмую квартиру не хотелось. Вечером её снова ждал пустой холодильник.

Приближаясь к подъезду, издали, услышала восклицания соседок. «Опять лавочная таможня на входе». Несколько пар глаз уже поджидали очередную жертву. «Может скрутить в дулю в кармане?» Улыбнувшись суеверному порыву, всё-таки свернула кукиш и поспешила пройти лавочный блок пост. Как только дверь подъезда хлопнула, яростные обсуждения, снова продолжились. «Как у них только языки не болят?»

Вставив ключ в замочную скважину, обнаружила, что дверь была не заперта. «Неужели забыла закрыть?» По телу побежали мурашки. «Может уже кто-то успел зайти и сейчас находится в квартире?» Стало страшно.

Через минуту всё-таки решила проверить обстановку. Тихонько приоткрыла дверь и просунула голову. Прислушалась. Из комнаты Светы доносился скрип открывающихся дверей. Вера облегчённо вздохнула. «Света вернулась. Только чего она не закрыла дверь на замок? Она же такая трусиха?» Машинально посмотрела на стоящую в прихожей обувь. «Странно, у неё нет таких старомодных штиблетов?»

«Вор?» – неожиданно пронеслось в голове. Ещё раз посмотрела на обувь в прихожей. «Нет, исключено! Какой жулик будет разуваться, прежде чем идти воровать?» Вера чуть не рассмеялась над своей боязливостью. «Будь что будет!». Переступила через порог и громко хлопнула дверью. Дала понять незваному гостю, что хозяин вернулся. Но законный хозяин и сам появился из комнаты. Как явление Христа народу перед Верой предстала фигура Алевтины Викентьевны. Женщина была взволнованна и явно не готова к приходу квартирантов. Чтобы хоть как-то скрыть свою растерянность и не оправдываться, законная хозяйка начала с устрашающих интонаций.

– Чего дверью хлопаешь? Что, не своё не жалко?

Вера с трудом сдержала смех, глядя на её макияж. Отвернувшись от Алевтины Викентьевы, и опустив глаза в пол, процедила: – Хочу и хлопаю.