Элина, не снимая пальто, нетерпеливо заглядывает в комнату.
– Здравствуйте! Ну, наконец-то, – говорит она, – а то мы вас уже заждались.
Это её «мы» просто опрокидывает Романа. Они ждали его оба! Наверное, одна из потрясающих
прелестей семейной жизни в том и состоит, что человек, живущий рядом с тобой, говорит не «я», а
«мы». И у Серёги это есть!
– Называй его на «ты», – поправляет Эллину муж, – а то ещё зазнается чего доброго.
– Хорошо, – отвечает она, легко принимая поправку.
Выходит, что их и представлять друг другу не надо. Заочно они уже знакомы. Роман невольно
любуется ей. Элина в строгом брючном костюме, высока, стройна, красива. А ведь внешне-то они с
Серёгой совсем не подходят друг другу. Иногда Роман развлекается тем, что, увидев на улице
какую-либо женщину, представляет мужчину, который ей соответствует. Или наоборот через
мужчину пытается увидеть его женщину. Обычно пара находится практически всем. Наверное,
трудно было бы только с какими-нибудь великими, которым пара, кажется, просто не дана.
55
Попробуй вообразить, что Лев Толстой или, например, Леонардо да Винчи шепчет какой-то
женщине «я тебя люблю». Ведь это ж какая женщина должна быть!? Бывают ли такие в принципе?
Конечно, Серёгу-то великим пока не назовёшь, но то, что он и Элина друг другу не подходят, видно
невооруженным взглядом. И потому в их союзе есть что-то странное, загадочное.
– Сергей! – выглянув из кухни, удивленно восклицает Элина. – Так вы что же, сюда даже не
заходили? Даже чай не пили?
– Нет, – растерянно отвечает Серёга, в разговорах забывший обо всём.
Элина быстро собирает на стол. На кухне, уже в полных её владениях, чисто и уютно. На столе
фиолетовые чашки и блюдечки с какими-то затейливыми вензелями. Порезано немного колбаски,
немного твёрдого сыра. Все это дефицит, так что данные студенты отчего-то неплохо обеспечены.
Находится и бутылка ликёрчика.
С этого дня Роман становится самым почётным гостем семейного гнезда Макаровых, свитого в
его восприятии из бронзовой ручки, на дверях обитой пухлой дерматином, комнаты, запруженной
книгами, уютной кухоньки со столиком и фиолетовыми чашками на нём, но главное из неизменного
душевного уюта и гостеприимства. Он забегает сюда при каждом удобном случае, всякий раз
удивляясь обходительности и предусмотрительности хозяйки. Элина сразу запомнила, что лучший
друг её мужа любит густой чай с молоком, и никогда не забывает им угостить. Во всём городе для
Романа нет другого такого же места, где его встречали бы так приветливо, куда можно приходить,
как на какой-то нравственный полюс. Особенно ощутимой эта очистительная полюсность бывает
тогда, когда он заходит к ним после какого-то очередного приключения, с новым «фантиком»,
пристёгнутым к душе. Хорошо, что эту «ордененоносную» душу нельзя увидеть, а то Макаровы и
на порог своего гнезда, наверное бы, не пустили…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Искренний день
В день рождения, в середине января, от родителей приходит перевод в пятьдесят рублей.
Вернувшись в общежитие с почты, Роман падает на кровать и, расслабившись, погружается в
зыбкую поверхностную дрёму. Открыв глаза минут через десять уже отдохнувшим и посвежевшим,
он, не поднимаясь, достаёт из кармана рубашки обе синих четвертных и квитанцию, заполненную
круглым почерком матери. Кто, интересно, придумал такое, что имениннику в день рождения дарят
подарки родители? Почему не наоборот? Что сделал именинник для того, чтобы родиться?
