Жизнь языка: Памяти М. В. Панова - страница 49

В. Е.: А следующее поколение?…

М. П.: Следующее поколение я знал очень хорошо. Это мое поколение. (Смеется.)

В. Е.: Какие фигуры там для вас крупные?

М. П.: До крупных мы еще недоросли. Вот Захарова… (вспоминает). Вот видите!.. Ксения… Захарова… Каса… Нет, Касаткин – это моложе гораздо. Горшкова, с которой мы дружили когда-то. Когда я стал преподавать в МГУ, то мы довольно часто встречались и разговаривали. Она у меня в гостях была несколько раз. Кто еще? Видите… Это старческое. Фортунатова в Формозова произвел. (Смеется.) Формозов – это биолог. У него есть книжка «Записки следопыта». Она довольно хорошая. Так что я Фортунатова не обидел. Формозов тоже ничего. (Смеется.)

В. Е.: А вот Толстой, Иванов?…

М. П.: Толстой и Иванов – это не мое поколение.

В. Е.: Нуда…

М. П.: Они моложе. А с другой стороны, они не лингвисты. Они структуралисты. В чем различие между «москвичами» и структуристами, Владимир Станиславович?… Я вас правильно назвал? В чем различие между Московской школой и структуралистами? Легче понять, в чем общее. Они соссюровцы. То есть они смотрят на язык как на систему отношений. Соссюрианцы они. И в то же время фортунатовцы, потому что это же была идея Фортунатова. И бодуэновцы, потому что Бодуэн также исходил из этого. Структуралисты хотят все отношения в мире, какие возможны, понять как знаковые отношения. В мире существует колоссальное количество знаковых систем. И существуют законы знаковых систем. Например, означающее должно одновременно иметь свое означаемое. Они соотносятся как синонимы, антонимы… и так далее. Мы имеем целый ряд законов, о которых писал Соссюр. Фортунатовцы именно это же… исповедуют. Но у Фортунатова была особая точка зрения: что язык не такая знаковая система, как все другие. Она – особая система, с особыми законами. Теми, которые семиотические, общие, плюс свои. Например… Но это уже в развитие взглядов Фортунатова… Это то, что ввели Аванесов, Сидоров и другие. Существуют законы нейтрализации. Законы позиционных чередований. Законы нулевых единиц. Ну, нулевые единицы структуралисты тоже принимают… Между тем нулевые единицы в языке играют гораздо большую роль, чем во всех других системах. В одну фонему фортунатовцы включают, например, фонему… Ну, вы пропали, Владимир Станиславович…

В. Е.: А, нуда, понятно… Слово «фонема» прозвучало…

М. П.: Потому что я как сел на фонему (смеется)… Так вы меня и не отгоните от нее… Так вот фонема <о> реализуется звуком [о], звуком [ö] между мягкими, звуком [а], звуком [и ^>э], звуком [ы ^>э]… «шорох, ш [ы ^>э] роховатый»… И нулем. Ни один фонолог ни одной школы с этим не согласится. Потому что все остальные школы – кто явно, кто исподтишка – признают, что фонема должна иметь во всех своих кренах акустическое сходство. Если [а] – то что-то все-таки вроде [а]. То есть они (торжественно и стуча в такт словам ладонью по столу) не отряхнули со своих ног прах ничтожного эмпиризма! Когда все-таки исподтишка под понятие фонемы подсовывают звук, звуковой тип. Только московская школа последовательно приходит к мысли, что фонема – это отношение! Какой-нибудь… [том], [тλма]… Это в известных позициях абсолютно безысключительно! Раз позиционное чередование, значит, они различительны быть не могут. Значит, они друг другу не различители – они члены одной фонемы. Вот в чем корень отличия фортунатовцев в этом отношении. В параллели с ОПОЯЗом. Есть замечательная работа Эйхенбаума в журнале «Печать и революция». Эйхенбаум прочел этим… марксистам… Там был Скворцов-Степанов, всякие… Коган… Всякие там… Может быть, Свердлов и прочие марксюги. Прочел лекцию «Что такое формализм?» И он начал с того, что неправильное название – «формализм». «Мы не изучаем форму, мы изучаем все в литературе. Мы – спе-ци-фи-ка-торы! Мы замечаем, чем литература спе-ци-фич-на и отличается от всего прочего. Это прямая параллель к Московской лингвистической школе… Изучается самостоятельность. Для формалистов, для литературоведов это было очень важно, потому что они тоже отрясли прах со своих ног… Вот. Я бы назвал этих других „отрясатели“. Потому что они отрясают прах со своих ног – чего? Лингвисты – прах эмпирических воззрений. Это, между прочим, не мешает им заниматься именно наиболее плодотворно экспериментальной фонетикой. Поскольку в фонему входят разные звуки, надо их тщательно изучить. И Розалия Францевна занимается в своей фонетической лаборатории замечательно точным изучением звука. Именно она-то и есть „москвич“, потому что ей важно знать, какие именно звуки составляют позиционные чередования, то есть входят в одну фонему. Так вот значит – отрясти с ног прах приземленного отношения к языку, когда материя важна, а не отношения. Для того чтобы знать отношения, надо знать, какие материальные объекты соотносятся. Но не они сами важны, а они важны как члены системы отношений. То есть фонемы.