Вскоре стало светлее, и губительный жар закрутил всех и всё, нити Сгустков разметались и несли смерть всем. Даже юркие Линии при всей их скорости попадали в их смертельные пути, были и наши, даже запутался один Гигант с острейшим шипом и острыми когтями на восьми отростках по бокам тела. Но жар отнимал силы, и лишь Панцирь Сна спас меня и остальных, кто успел в него завернуться.
Проснувшись и спросив с себя оболочку, я немедленно отправился на охоту. Потоки снова успокоились, свет ушёл с жаром на пару. Останки толстого Гиганта кормили и Сгустки, и Линии, и скопившихся в изобилии реснитчатых. Все они тоже скрылись в Панцирях Сна, кроме погибших. Но смерть одних – жизнь других. Ресничатые оказались, как всегда, прекрасной пищей, а их изобилие спасало от гулительных петель. Наевшись, я рос и рос, пока Линии и сородичи не съели всех, кого смогли, и отправился дальше. Даже Гигант на грани слышимости – потоки скрывали жителей этого мира очень часто, к ужасу жертв, и нередко жертвой был более медлительный, – пронизывал своим длинным ртом зеленую жгучую снедь, которой никто не отказывался поживиться при возможности.
Потемнело. Стало холоднее, но потоки не стали слабее. Наоборот, крутило постоянно, даже прицепиться к утратившим петли сытым Сгусткам неожиданно захотелось. Так и сделал, что спасло от судьбы насаженного на рот Гиганта сородича размером меньше сменя.. Внезапно свет с ужасным жаром пришли снова, и Панцирь Сна снова спас меня.
Проснувшись и спросив с себя оболочку с намертво зацепившийся за неё петлей – не будь на мне оболочки, шипы петли впились бы в меня и пожирали, растворили изнутри! – я немедленно отправился на охоту. Сородич поедал кусочкюек Сгустка, надо же, как повезло ему! Наевшись и набрав побольше в размерах, пока с сородичами и петлями с Гигантом не съели всех ресничатых и комок зелёной жгучей снеди, я отправился искать пару.
Дело в том, что потоки часто скрывают даже при близком местонахождении кого угодно, и услышанный или, что менее важно, учуянный окажется кем угодно. Кто быстрее окажется, тот и выжил. Сородич нам, как и Линиям, сгодится не любой, но таковой оказался рядом, с ним, вернее, с ней вместе ели ресничатых. Всё случилось легко, как всегда и бывает. И меня не стало после слияния с ней.
P. S. Вот так летевшая с одного куска шлака на другой совершенно сухая для человека незаметная пылинка – на самом деле даже в пустыне самая сухая пыль вся с не видной глазом и недоступной для растений и видных людским глазом животных водой и полной микрожизни плёнкой! – сменила за этот полёт и за пару дней целые поколения живых существ. А всплески тепла и света – это сам не замеченный живущими в пылинке полёт в жарком летнем потоке ветра, а прохлада и темнота – попадание пылинки в слой мха, уже выросшего на шлаке. Ведь заброшенный в двухстах метрах от места событий террекон, откуда шлак и достали, оброс жизнью, не видной без микроскопа и никак с «макромиром» не взаимодействующей.
Людям пылинка, не во всякую лупу видная, а для тихоходок-Гигантов, нематод-Линий, коловраток, грибков-Сгустков с точки зрения которой я всё описал, она – целый мир. Привычный людям воздух, свет, гравитация, прочие прелести макромира никак этот микромир не затрагивают напрямую, там законы микромира. Иной мир прямо около нас без космических полётов на одной с людьми Земле. Как знать, может, и мы для кого-то – такая же пылинка, а космос – как для той коловратки недоступный воздух?
