Он вынул из кармана губную гармонику, поднес ее ко рту и заиграл. Воздух напитался звуками так, словно рядом с нами на вершине расположился целый оркестр. Играя, он слегка раскачивался в такт музыке и притоптывал босой ногой по земле. В ночном воздухе его мелодия резвилась, точно рыбка в ручье, то вверх, то вниз.
Мистер Шпис отложил инструмент.
– Песня Шуберта. «Форель». Знаете ее, доктор Розарио? На фортепиано она звучит лучше. Или на скрипке. – Он ненадолго замер, устремив взгляд на огоньки внизу. Был и с нами, и одновременно где-то еще. Затем снял рубашку, скомкал ее в некое подобие подушки и откинулся на траву. Потрепал меня за волосы и, ухмыльнувшись, провозгласил: – Нет меня счастливей! Счастье само меня как-то находит, – добавил он и закрыл глаза, все еще продолжая улыбаться.
Он лежал, растянувшись на земле, от чего живот его ввалился, а резко обозначившиеся ребра стали напоминать остов корабля. Лицо его теперь тоже заострилось: сплошные углы да впадины. Такой беззащитный с закрытыми глазами, с ним можно было сделать что угодно. Его словно после долгих скитаний вынесло на берег. Кусок коряги. Обломок корабля. Послание в бутылке, которое я не мог разобрать.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
