Ладно, с машиной клевый был план, но кое-какие нюансы я не учел. Сдаваться, возвращаться ни с чем я не собираюсь. О возвращении без денег вообще не может быть и речи. Я научусь жить в этом городе, прощупывать его жирные места и выжимать из них золотой сок. Вот и Нелькин ноутбук пригодился для дела. Вожу его все время с собой, чтоб не сперли из комнаты, но на серьезную игру с реальным противником выхожу только с домашнего интернета.
Годзилла понял, что я прикидывался простачком. Кости теперь выбрасывает размеренно, всякий раз обдумывая очередной ход. С каждым броском ситуация на доске мне нравится все меньше и меньше. Черт, мне это совсем уже не нравится! Он заводит последние фишки к себе в «дом» и следующим ходом начнет выводить их наружу. Зары, миленькие, не подведите! Сейчас самое время быть за меня. Я столько сделал, чтобы приблизиться к моей цели! Я заслужил эту победу, она должна быть моя. Пока этот папочкин сыночек протирает трусы у компа, я дни и ночи корячусь, зарабатывая на жизнь. У него тут все устроено: квартира, место в офисе, запонки на манжетах, суп на столе. А мне приходится выгрызать крошку за крошкой, чтобы тут продержаться и что-то сверх заработать.
В тот день, когда дядя уехал, я вернулся домой уже ночью. Мандарины все сбыли, но пришлось потолкаться на границе. Я тихо открыл дверь и, стараясь никого не разбудить, стал пробираться к себе. Но мама и так не спала.
– Гурген куда-то делся.
– Да? – зачем-то удивился я.
– Ануш прибегала час назад. Говорит, домой не приходил. Взяла у нас фонарик, сказала, что пойдет поищет его на рынке. Говорит, тосковал он как-то особенно в последние дни, мог захотеть походить ночью по рынку, вспомнить, как при нем там все было.
– Да ладно, будет он такой фигней страдать. Не такой он человек, чтобы сопли по прилавку размазывать. Он человек дела: решил и уехал. Звони тетке, пусть спать идет.
Мне почему-то тогда казалось, что дядя легко уехал. И легко мог вернуться. Сейчас думаю, не все так однозначно было. Почему он не рассказал мне? Почему ничего не объяснил на границе? Если б я знал, может, не увяз бы здесь…
Но черт, черт, как все плохо! Надо сосредоточиться, надо вытянуть эту партию. Мне нужно выбросить шесть-шесть. Только шесть-много, иначе все пропало! А этому дрыщу везет: дупли прямо идут к нему в руки. Так, что-то пишет мне в окне для сообщений, мудила: «С камнями надо уметь договариваться». Умник! Умник… Что?! Как же так… Как?! А говорил: «хорошая работа…», «дела все лучше и лучше…», «скоро вернусь…» Тетка ведь как больная ходила после его отъезда, еще прядь эта седая… Вообще, она сильно постарела с тех пор, как он уехал. Сейчас уже вся белая, хотя не на много старше моей матери. По сравнению с мамой выглядит просто бабкой. Как же она сдала после его отъезда! А он? Что он делал все это время? Зачем…
Неля, наверное, плакала, когда я вот так взял и сорвался с места. Не предупредил ее, не позвонил. Чего уж там – просто сбежал. Не смог ее понять и сбежал.
Сколько раз, играя с дядей, я замирал над доской на этих последних шагах! Теперь он, ссутулившись, ждет, что я выброшу. Что ж, щелкну по кубикам и вырублю сессию, не буду смотреть на результат. Как бы там ни было, на билеты мне хватит.
