– Ты уверен, что он… Что его…
– Уверен ли?! Вы живого амальгадилла когда-нибудь видели?
«Видел», – подумал капитан, припомнив блестящую щучью морду и надсадные вопли кибершкипа о перегрузке реактора.
– Я его и дохлым видел, – ответил он, подумавши, что дохлым-то как раз не видел, но после такой оплеухи и трижды живой сдохнет.
– Что вы там видели! – Циммерман психовал, и понятно почему: сбежал ведь. – Что вы могли отсюда видеть?.. Видели вы, как он валяет его по палубе?.. Видели вы, как он на трупе… Что я должен был?.. С голыми руками, с одной ракетницей?
– А, так это ты отстрелил вешку прямо в корпус?! – прокурорским голосом спросил Эдик Быстрицкий.
– К-какую вешку? Вы что?.. А, вот оно что. Вот почему ракетница. Нет, вы не поняли, Эдик. Роберт говорил мне… То есть, не мне, но я слышал, как он говорил: пора-де отстрелить вешку. Что-то ещё про какой-то груз. Я не понял: откуда груз в сезон ветров? А он вон откуда. Ага, значит, Ной… то есть, Роберт ставит вешку, а вы сбрасываете груз. Остроумно, ничего не скажешь. Но зачем? Или… А, я понял. Контрабанда. Кораллитовые полипы?
Быстрицкий молчал, это стоило ему больших усилий.
– Ладно, не хотите говорить – не надо, хоть всё и так понятно. Значит, ракетница. Она валялась на палубе неподалёку от тру… оттуда. Вы не думайте, я к ней даже не притрагивался. С ракетницей против веганского амальгадилла – гиблое дело. Так что вешку отстрелил не я. Это Роберт. Думаю, он до того ни разу не видел живого амальгадилла и даже не знал о нём, потому что если б знал, сразу бы понял, что не стрелять надо, а бежать.
«Ной, Ной… – с горечью думал Эдик Быстрицкий. – Как это на тебя похоже: не бежать, а стрелять. И что в результате? Ты мёртв, а этот шибздик, туристишка вшивый, жив. И надо бежать, потому как возвращаться глупо. Девятнадцать минут до прокола. Теперь даже захоти я вернуться, перехватят истребители. Странно, что нет „хвоста“. Почему? Некогда разбираться. О другом надо. Что с шибздиком делать? Слишком много знает».
– …сообщить властям, – говорил между тем много знающий Циммерман. – Потому что веганские амальгадиллы очень опасны. Откуда они взялись на Терране? Вы знаете, Эдик, они ведь пустотники. Как попали на атмосферную планету? Есть у вас связь с властями?
– С какими властями?! – загремел, сорвавшись, Быстрицкий. Потом взял себя в руки, спросил почти спокойно:
– С какими властями? С каторжным начальством?
– А, ну да, ну да… – бормотал Циммерман. – Вы же контрабандисты и… Как бы так выразиться…
Иосиф с опаской косился на Быстрицкого: «Здоровая дылда, похож на портового амбала. Чего они все наголо бреются?»
– Слушай, ты… – Быстрицкий давился словами, видно было, пытается овладеть собой. – Забыл. Как тебя?
– Циммерман, – с готовностью подсказал Циммерман. – Иосиф Циммерман. Можно просто Ёся.
– Оно и видно, – с досадой уронил Эдик. – Слушай меня, Ёся. Никому ты ничего сообщать не будешь. Альма… Короче, наши терранские гады – наше терранское дело. Наше, а не твоё.
– Но как же ваше, когда они у вас не водятся? – рискнул возразить Циммерман. – Согласно межгалактическому праву… Да, в общем-то, и без него. Я читал правила Системы Пересадочных Станций, и там написано…
– Плевать нам слюной на то, что там написано, – оборвал Быстрицкий. – В гробу мы видали и систему и её правила. Если по правилам получается, что человека надо сгноить заживо в ледяной шахте, когда он сдуру подмахнул вонючую бумажку.
