– Это слишком легко, – через сорок минут разминки сказал Смит.
– Торопливость сгубила не один замысел с размахом, – парировал Леонид.
После разминки Фирсанов предложил Смиту силовые упражнения. Вот тут англичанин даже вспотел. Потом, в ожидании завтрака, постоянно утирал малиновое лицо от пота и молча наблюдал, как на горизонте проплывал африканский берег.
– Сейчас, – аппетитно обсасывая печенье, только что выуженное из чашки с кофе, сообщил Артур, – у Африканского рога повернём ровно на юг и пойдём до Лоренцу-Маркиша почти по прямой.
– Африканский рог?
– Именно. Так называют эту восточную оконечность Африки. Если нам никто не помешает.
– А кто может?
– Пираты.
– На излёте девятнадцатого века?
– Лёгкую добычу жители этих мест будут искать всегда. Отобрать чужое всегда проще, хотя и опасней.
– Мне казалось, с исчезновением парусов, появлением пароходов и усилением законов, флибустьеры канули в прошлое.
– Закон люди попирали во все времена. Паровая сила, может быть, слегка поджала, но не сломила корсаров. Пока пароходы не столь быстры, действуют по старинке: соберутся толпой под паруса, а потом налетают ватагой. Кто-нибудь да зацепится и втянет остальных. А дальше, как в прошлые века. Вот увидите, со временем и их настигнет прогресс. Поставят машины на суда небольшого водоизмещения и опять пойдут на абордаж.
– Этот век исчезнет через какие-то считанные дни.
– Все ждут какого-то чудовищного перелома на рубеже веков, – уверенно сказал Смит, – но его не будет. Никто не сойдёт, ничего не разверзнется. По крайней мере по заказу какого-нибудь кликуши или кликуш. Если и произойдёт что-то ужасное, то своим чередом. Перелом будет в другом – континенты станут ближе, ездить станем быстрее. Освоим воздух и будем больше и злее убивать себе подобных.
– Вы мрачный тип.
– Не мрачный, а реалистичный.
И разговор снова вернулся к спортивной теме, которую оба очень любили обсуждать.
На следующее утро гримаса боли исказила лицо Артура после первого же упражнения, но он смолчал, прикусил губу и продолжил занятия. «Не имеет практического применения?» – злорадствовал Леонид. Англичанин в этот раз был немногословен, а после обеда надолго исчез в своей каюте. И появился незадолго до ужина. Фирсанов хотел съязвить, но прикусил язык.
Утром третьего дня Артур стал пунцовым, а крылья носа побелели. На осторожное предложение Лёни прекратить занятие, коротко отрицательно мотнул головой. За обедом ложку держал с трудом, а потом в шезлонге на палубе с видимым усилием чиркал спичкой. «Это тебе за бесконечные расспросы», – в последний раз позлорадствовал Фирсанов. Сноб получил по носу – и довольно.
Через неделю пунцовость исчезла, а на десятый день, сцепивши пальцы своих рук за спиной, Уинстон удивлено воскликнул.
– Я так никогда не умел! Браво, Лео!
– Если не бросите, то скоро будете делать то, о чём даже не мечтали.
– Я хочу так же подтягиваться и ходить на руках.
– Вы убедились в первых сдвигах, теперь всё в ваших руках.
Смит принялся внимательно изучать свои кисти и трогать намечающиеся мозоли.
– А почему не Индию вы с вашим отцом выбрали в качестве рынка? – неожиданно Артур вернулся к старой теме.
– Далеко и малопонятно. Да и нам ли тягаться с английскими купцами?
– Ну, сейчас вы тоже не на соседнею улицу идёте, – употребив морской термин, заметил Уинстон.
– Все-таки манера мышления европейцев нам ближе, чем индусов. И пока не известно, чем кончится мой вояж. Может, мы это всё в убыток занесём?
