– Тень, знай своё место! Шучу-шучу, Жора. Просто забавно получилось.
Поднялся на третий этаж в расположение своей батареи, снял сапоги, тапки надеть чуть не забыл, пришлось возвращаться. Порядок есть порядок. Так, а брюки в сапогах помялись, придется переглаживать штанины, в ботинках вид будет такой, что и не отпустят в город. А вот и замок наш, сидит на табурете и увольнительные записки раздает. Вернее, уже раздал, внешний вид убывающих в увольнение проверяет.
– Товарищ сержант, прошу и мне выписать увольнительную.
– Так ты не заказывал заранее, где я тебе бланк возьму? Вот Казмирук заказывал, Жуков заказывал, а тебя нет в списке.
– Мне так командиру части и говорить? Мол, товарищ полковник, ваше приказание не выполнено, у сержанта Глодана бланков не было.
– А тебя полкан наш прямо в увал гонит? Не надо песен, Милославский!
– И с автоматом моим полковник напряг Завгороднего, и меня с увалом тоже. Он тут главный, кто мы такие, чтоб спорить?
– Как с тобой всегда сложно, Милославский. Свалился на мою голову блатной. Кто к тебе приехал-то?
– Из обкома комсомола приехало начальство моё, я там не все дела доделал.
– А ты прямо там работал? Нихрена себе! И чем занимался?
– Оборонно-массовой работой.
– Бумажки перекладывал?
– Убивать учил.
– Кого?
– Студентов и милиционеров.
– А студентов за что убивать? Они тебе чего плохого сделали?
– Володя, ты договоришься! То есть, товарищ сержант. Давай мне увольнительную, и я от греха побегу, пока не хватились.
– Зачекай трохи. До скольких выписывать?
– До двадцати трёх, а то всех шепетовчанок или как правильно, шепетовочниц перещупать не успею.
– До одиннадцати не могу.
– Ну звони дежурному по части, пусть командира дергает.
– Ищи дурнычку, сам выпишу. Если что, ты сказал.
– Ладно, я подглажусь пока. Из города чего-нибудь принести?
– Да чего ты принесешь? Сала копченого с базара? Так навезли родаки всего всем, сумками понесут сейчас вечером, хоть бы не протухло, пока всё сожрем.
– Это да, кто-нибудь до расстройства желудка обожрется.
– Во-во! Надо было предупредить бы. А то вы духи на еду падкие.
– Кормить надо лучше, тогда и жрать как не в себя не стали бы.
Денек выдался жаркий, как и всё лето. А может, для этих мест такая погода нормой считается. Идем с Саенко практически без какой-то цели, треплемся ни о чем. Надо сказать, мой бравый вид никого не приводит в заблуждение, по прическе видно, что дух после присяги вышел в увольнение. В советской Армии налысо стригут один раз, сразу после призыва. А потом наоборот, борются с такими проявлениями самодеятельности. Чудно, если задуматься – в Российской Армии двадцать первого века всех стригут под ежик, включая офицеров.
– Куда пойдем? Вроде ты тут почти местный, Жора.
– Хорош подкалывать. Я города и не видел. Куда пойдем? Я бы пожрал чего-нибудь нормального, тем более что обед пропустил. У тебя финансы позволяют бедного забитого солдатика покормить?
– Кто тут бедный? Уже с полковником успел когда-то схлестнуться. Что у вас было-то?
– А вот как раз по поводу кормежки я и наехал на него.
– Прямо так наехал что ли?
– Он спросил, хочу ли я у него оставаться служить все два года. А я в ответ – кормят у вас хреново, воруют сильно много.
– Ха-ха-ха! Узнаю старину Милославского! Ты за свою пайку любому пасть порвешь и моргалы выколешь.
– Вот и слово это тоже в зарубу пошло. Я говорю, у вас пайка, а он – обед. Я ему, мол чего тогда баланда в мисках, если обед? А полкан чуток обиделся на меня. А потом на начальника столовой. А потом на начпрода.
