– Мы живём в страшные времена, – вздохнул Ёнхо. – В нашем веке правда считается преступлением. И ничего нельзя с этим поде…
Вдруг он схватил меня за руку и дёрнул к себе. По дороге шли несколько мужчин в багровых одеждах, и все прохожие расступались перед ними. Раздался пронзительный женский вопль.
– Опасайся их,– посоветовал Ёнхо, сжимая мои руки и с тревогой глядя мне в глаза.– Это чхэхонса, они ловят девушек для вана. Мы едва знакомы, но я не хочу, чтобы ты им попалась, – робко добавил он. – Тебе надо спрятаться.
– У меня нет на это времени, – холодно ответила я, пропустив мимо ушей его заботливые слова, и всмотрелась в улицы за чёрным дымом и лесом отрубленных голов. – В какую сторону Сонгюнгван?
Ёнхо уставился на меня и растерянно почесал затылок.
– С тем же успехом ты могла спросить, как дойти до твоей могилы?
– Могила меня не пугает, – пробормотала я, – но страшно больше никогда не увидеть сестру.
– Должно быть, ты сильно её любишь?
У меня перехватило дыхание. Люблю?..
– Разве это сложный вопрос? Ты либо любишь её, либо нет, – сказал Ёнхо после затянувшейся паузы.
Одна мысль о любви наполнила чёрным страхом мою душу. Я почувствовала, как подступает паника. Те, кого любишь, непременно умирают.
Я помотала головой и опустила взгляд в землю.
– Неважно, люблю я сестру или нет, главное – привести её домой. Клянусь, я найду Суён.
– Каждый день у меня такое чувство, будто я задыхаюсь, – прошептал Тэхён. – Ещё один год его правления лишит меня рассудка.
– Не вас одного, – прошептал Хёкчжин.
Они стояли во дворцовой библиотеке, и Тэхён, поджав губы, листал военные записи. Хёкчжин огляделся по сторонам, убеждаясь, что их не подслушивают.
– Мы с другими стражниками поговорили за кружкой-другой, и вот что я вам скажу: все разделяют ваше мнение. Сердца людей давно не преданы вану. Все ждут перемен. Просто боятся это признать.
На улице захрустел песок, и они оба встревожились.
– Раньше мы и подумать не могли, что наша храбрость подвергнется такому испытанию,– тихо произнёс Хёкчжин, приоткрыв окно, и проводил взглядом патруль.– Помните, как мы нашли заброшенную хижину в лесу? Сделали из неё свой штаб. Целыми часами читали там «Троецарствие», развлекались военными играми. Помните, как мы поклялись: мы, принц Тэхён и солдат Мин, происходим из разных семей, но считаем друг друга братьями и обещаем всегда помогать друг другу, выручать в тяжёлые времена…
– … защищать от опасностей… – Слова невольно сорвались с губ Тэхёна, и он тут же помотал головой. – Это было очень давно.
– Мы клянёмся служить стране и людям,– упорно продолжал Хёкчжин,– и хотя родились в разные дни, умереть стремимся в один.
– Это были детские игры, – натянуто произнёс Тэхён.
Раньше ему и впрямь были небезразличны люди, небезразлично всё, чем жило государство. Раньше он искренне верил, что станет человеком честным и добродетельным. А теперь, пускай его руки и выглядят чистыми, он ощущает на них пролитую кровь.
– Всё это детские игры… – со вздохом повторил он и поднял взгляд на Хёкчжина. – О чём ты хотел поговорить?
– Я не могу остаться надолго – мне надо повидаться с сестрой. Но сегодня я говорил с Вонсиком, и мне кажется, он как-то странно себя ведёт с тех самых пор, как появился Безымянный Цветок.
– Ты сомневаешься в его преданности?
– Ни в коем случае.
– Если бы не он, мы бы погибли ещё в одиннадцать лет или в двенадцать, четырнадцать, шестнадцать…
