Если б он мог говорить, он бы, наверное, подкараулил Айрони, дал знать, что он тревожится о ней. И они бы смогли обговорить план нового побега… Если б он мог говорить.
Нет, он все же попытался. Улучил момент между выступлениями, когда Кавалли привязал его к ободу колеса, и замычал, пытаясь привлечь внимание Айрони, проходившей мимо. Но та лишь быстро скользнула по нему взглядом, виновато улыбнулась и скрылась за полосатым пологом.
Фитчем овладело отчаяние. По возвращении в цирк он и без того держался особняком, а теперь и вовсе стал совсем нелюдим и раздражителен. В свободные от муштры минутки он лежал под стенкой шатра, лелея в себе глухую ненависть ко всему на свете. Служка, приносивший еду, едва не лишился ноги, когда пренебрежительно наступил грязным башмаком на пустую миску, чтобы перевернуть ее. А когда кудлатая собачонка сунулась носом в его порцию, Фитч в один миг разорвал ее, как кроличью тушку.
Новый облик и без того отпугнул от него всех, а теперь злобного урода вовсе старались обходить десятой дорогой. Только при виде клоунского дуэта Фитч сам старался забиться в любую дыру, чтобы не привлекать внимания.
А вот Броуни, напротив, постоянно отмечал успехи своего чудовища. И хоть кнут не перестал щелкать совсем, похвалы звучали все чаще.
Однажды поздним вечером, когда все разбрелись по койкам и стих привычный цирковой шум, Фитч, дремавший в своем закутке, услышал голос хозяина. Броуни заливался соловьем, что было совсем на него не похоже – хозяин скупился на слова, если только не стояла задача обругать нерадивых служек.
– Ах-ха-ха, да что вы! Это все наветы и клевета, уверяю вас. Спросите кого угодно – каждый подтвердит, репутация Марко Броуни безупречна!
Фитч подобрался. Хозяин смеется? Нет, что-то тут явно не так.
– Давайте зайдем в мой кабинет и все обсудим. Заодно пропустим по стаканчику… Мне на днях прислали ящик прекрасного вина, не откажите в любезности…
Фитч бесшумно поднялся на ноги, отошел в тень и притаился, готовый к прыжку. Всем известно, что кабинет хозяина находится в дальнем фургоне, с противоположной стороны шатра, зачем же он ведет своих «гостей» сюда?
– Ты нам зубы не заговаривай, – раздался серый скучающий голос. – Забился в эту провинциальную дыру, гребешь деньги лопатой и думаешь, что сможешь откупиться ящиком «прекрасного вина»? Если хочешь жить спокойно, надо уметь делиться…
Тут они вышли из-за угла, и Фитч отчетливо увидел на фоне светлого полога темные силуэты. Один, второй, третий… Всего четверо, вместе с хозяином. Он подпустил их поближе и, когда Броуни тихонько свистнул, прыгнул.
Одному разорвал живот сразу же. Второй еще трепыхался, но пасть сомкнулась на руке, откусив ее по локоть. Раздался хлопок, но Фитч не успокоился, работал зубами и когтями, пока человек под ним не обмяк грудой рваного тряпья. Рядом стоял хозяин, держа в опущенной руке дымящийся револьвер.
– Молодец, хороший мальчик.
Называться личным псом Хозяина – о чем еще можно мечтать?
Фитч с гордостью носил новый кожаный ошейник с медной эмблемой – буква «Б», заключенная в венок из вензелей, – и на ночь укладывался спать у дверей хозяйского фургона. Даже Кавалли присмирели и больше не трогали косматого артиста.
Приглашенный фотограф долго ковырялся в странном ящике, прячась под куском черного полотна, а позже Броуни хвалился статьями в газетах – Хозяин цирка укротил свирепого зверя. Фитч видел фотографии, где широко улыбающийся Броуни кончиками пальцев подкручивает ус, а у его ног с самым грозным видом скалит зубы «свирепый зверь». Вообще-то Фитч улыбался. Но на снимках вид у него и вправду получился угрожающий.
