Журнал «Юность» №03/2021 - страница 6

Капричосы и негры тоже приуныли: осень на носу, людей стало меньше, а проблем – больше. Скоро некому будет бросать остатки мороженого в урны. Никто не купит «Картье» из Шанхая, никому не надо по дешевке штанов от «Версачи» и носков из дома Ферре.

Скучные взрослые разъедутся по своим туманным странам. Капричос отправятся в Барселону, Мадрид или Толедо, где круглый год людно, а значит, и не голодно.

На море приезжать весело, а уезжать – грустно. Счастливы те, кто живет рядом с морем. Правда, они подчас не замечают его, как муж не видит каждодневной красоты жены. Но это их супружеские отношения, в которые влезать не стоит.

И в последний день, как обычно, по приморскому бульвару поедет мусорная машина и будет мохнатыми клешнями сгребать в свой ненасытный кожаный зоб мусор с земли. А потом, как всегда в полдень, спортивный самолетик чинно протащит на тросе дельтапланериста, похожего на крылатую душу, привязанную к телу.

Произведен последний заплыв. Брошена монета. Пора заводить мотор, сматывать удочки, сниматься с якоря. Еще надо отделаться от легкого и приятного сюра, которым окутывает испанское побережье в бархатный сезон, когда и уставшие хозяева, и притихшие гости тихо думают о будущем.

Взаимное удовлетворение схоже с тем, какое испытывают друг к другу бармен и клиент: бармен, кидая в фужер много льда, экономит напитки (=деньги), ибо лед топится, ненавязчиво замещая собой выпитое; чему клиент, в свою очередь, тоже рад – у него всегда полный стакан и он, значит, тоже экономит деньги! А что виски послабей – так это в полутьме не видно. И в желудке градусника нету: 38° въехало или 33° – кто разберет, кроме немых, на все согласных бактерий и палочек?

Я уезжал. А колесо жизни скрипело дальше: из жевальни слышен звон и стук, люди не спеша тянутся на пляж, киоскер расставляет стенды, распихивает газеты («Комсомольская правда», «Совершенно секретно», «СПИД-Инфо», «Отдохни-погуляй»), Развешивает надувные матрасы и купальные причиндалы. Заспанные капричосы начинают охоту за ненужным (люди борются за куски пирога, а бродяги – за их объедки). Негры-барахольщики раскладывают свой лежалый товар. А море скидывает оцепенение, лениво отрясая свой ночной пенистый пеньюар. Оно-то умеет изымать из себя ненужное, нам бы поучиться.

2002 год, Коста-Дорада, Испания

В испанском курортном городке Салоу вместо традиционной колоннады – пышная пальмонада из древних лапчатых пальм. Вдоль нее тянутся всевозможные «шоколатерии», «фармации», «желатерии», «багетерии», есть даже «сэндвичерия».

Тут и там стоят старые виллы в плюще. Они молчат, но мрамор ступеней, мозаика и витые решетки помнят, как предок нынешнего владельца, идальго-конквистадор, привез из Нового Света 60 бочек золота, перетопил их на долота и открыл дело около города.

Испанцы – народ плотный, кряжистый, крепкий, со строгими и значительными лицами. Носы прямые, без горбинок, а лица, действительно, странно-удлиненные – Эль-Греко только подчеркнул этот факт, но отнюдь не выдумал. Курносых, круглых, толстых ряшек и рож, как на картинах Питера Брейгеля, нет.

В Испании сосредоточены огромные состояния, возникшие после грабежа Америки, террора инквизиции, владычества на морях, разграбления колоний и захвата имущества мавров и маронов. Все это успели сделать испанцы раньше. Теперь они (как и другие древние нации) на отдыхе: заняты продажей солнца, пляжей и морских волн.