Журнал «Юность» №07/2021 - страница 3

Как говорится, шизец подкрался незаметно, так что, хук с вами, осуждайте, но я и за решкой буду дергать РПЦ известно за что, так как трудящиеся священнослужители обязаны нагружать самую суровую анафему на почитателей отвратительного лицемерия, устно и письменно, в театре и в кино порочащего святейший символ животворящего солнца, – обожаемый всенародными нациями, великий русский Блин.

Сколько же можно суицидничать, Ваша честь, приплюсовав к вам лица заседающих ради присяги в адрес справедливости, на месте которой шершавый нынче вирус вырос? До конца света, что ли? И неужто все мы, блюхер буду, хронически охудели не только телом, но и душою?

2021 год

Родилась в 1985 году. Живет в Москве. Окончила исторический факультет МГУ. Училась в Creative Writing School и школе прозы «Глагол». Автор рассказов из слов. Публиковалась на порталах «Идiотъ» и «Лиterraтура», в журнале «Юность». Лауреат конкурса «Еще раз о любви» журнала «Этажи». Создательница проекта #юbooks в инстаграме.

От его красного «Лаки страйка» я закашлялась, будто вестница ковида. Но продолжала курить. Второй раз затянулась аккуратно. Третий медленно. Четвертая затяжка была бы спокойной – если бы не вся эта ситуация. Так всегда. Пока сигарета только началась, можно ни о чем не думать, а как дело близится к фильтру… Надо было решать: расходимся или нет.

Он чувствовал это. Вдруг посмотрел на меня прямо и сказал:

– А один раз нам за арбузы вставили…

Нелепо хихикнул и даже блеснул глазами из-под козырька своей кепки, выцветшей и мятой, с краями, разошедшимися на нитки. Сам он тоже был какой-то поношенный, изломанный, скомканный. Как старый манекен, который выбросили из окна. На моем фоне он смотрелся дико. Называл нашу встречу кастингом. Ха-ха, видели бы меня сейчас мои друзья! И с арбузами – ну никак он не ассоциировался, если только с высохшей коркой на асфальте.

Поэтому я сказала: «Пойдем через парк. Расскажешь». Запустила окурок в сторону урны и спрыгнула с крыльца забегаловки, откуда мы только что вышли. Он последовал за мной своей неполной походкой. Правой шагнул нормально, потом левой коротко, приставил правую и начал все сначала. Рассказывал, как и ходил, сбивчиво. Но, по крайней мере, наконец рассказывал, а не только повторял фразочки про кастинг.

В его истории были детали, а я сразу на такое клюю. В голове включилась полифония. Я даже забыла, что собралась вызывать такси, – начала до-придумывать историю. Замелькали кадры. Далекое южное лето. Небо такого синего цвета, что от него кружится голова и куда-то проваливается сердце. На земле лениво загорают огромные сферы, снаружи полосатые, внутри красные в черную крапинку. Двое друзей простукивают ягоду за ягодой (у него вызывало какой-то дикий и детский восторг, что арбуз можно называть ягодой), наконец выбирают два арбуза, перепиливают стебли перочинным ножом, катят их до брошенных велосипедов, привязывают к багажникам. И несутся обратно, подпрыгивая на плитах бетонки, которая протянулась от горизонта к горизонту. В планах – ночная арбузная вечеринка.

Но вечеринка не удалась.

– Стуканула вторая группа, – он дергано затянулся, – до сих пор тошно на арбузы смотреть.

Он был из детдома в Ростовской области. И закончил рассказывать так, что стало понятно – после того случая цвета в его жизни потускнели. Надеюсь, его с другом хоть не избили за кражу, а то с чего бы ему хромать? Это я думала про себя, не спрашивала, и так получилось, что осталась. Все-таки человек в детдоме вырос, а я посидела в кафе полчаса, покурила и до свидания? Но и сказать было нечего. Кроме как «дай, что ли, еще сигарету». Вторую курила как будто и не бросила полгода назад. А ему было приятно – чувствовал, что хоть чем-то мне полезен.