Журнал «Юность» №10/2021 - страница 21

– Молодой человек, помогите, пожалуйста. – Странно так: говорю одно, а получается каша какая-то.

Парень фыркнул только:

– На работу надо, это у тебя дела нет. – А голос противный такой, пискля, даром что здоровяк.

Осерчал: молодняк, а тыкает. Хотел добавить что-то, но язык что тряпка во рту, а парень уже исчез. Голову держать тяжело-то как! Мимо прошуршало что-то голубое. Выдавил:

– Помогите!

Остановилась. Мелкая такая, светленькая, глазенки большие. На Леночку… нет, даже на Анюту похожа больше. Анюта вырастет, такой и будет. И дедушкам на улице станет помогать, не то что этот пискля…

Девушка под руку взяла, все причитает про скорую зачем-то. А чего мне эта скорая? Только Леночку тревожить… Она и так нервничает много, мужики подлецы одни, на работе начальница лютует, не хватало еще, чтобы папка кровь ей портил-то.

Тут пискля вернулся. Бормочет что-то себе. Еще бы, перед девонькой-то повыделываться надо. Шаг сделал и уже бросает, главное. Все, говорит, дальше не пойду. А мне домой надо, еще обед приготовить, Анюта аппетит нагуляет, кушать захочет, а я кашку не сварил.

Девушка про такси все спрашивает, а зачем такси, если здесь до перехода, а оттуда уже два дома всего? Да и деньги какие дерут за такси, все там обманщики одни! По телевизору говорили, как болельщика футбольного за три мои пенсии по Москве покатали! А я вот этого транжирства новомодного не понимаю. Как будто рук нет самим сделать, а ног – дойти.

Тащат меня все, тащат. Неудобно так, пискля в сторону отворачивается, как будто убежать все хочет. Самому же несподручно, надо бы подсобить. Я к нему, а он от меня. Чисто Леночкин поганец… Говорил ей, присмотрись сначала к парню, потом уже в загс. Да дело молодое, скорое… Леночка уже с животиком замуж выходила, что уж было поделать? Зато Анюта есть… В кошке… в окошке… в окошке наше солнышко. Не так что-то…

Тут навстречу Рая идет с девочкой какой-то, та в сторону как шарахнулась, будто черта увидала. Рая захлопотала все, ерунду про меня какую-то наплела, говорит, что до самого дома придется тащить. Я уже за писклю вцепился крепче, чувствую, что тикать вздумал.

А Леночка и повторяет опять: машину возьму, машину. Ну, хочет меня прокатить доченька, и ладно, что-то она ругается на меня часто, осерчала на меня как будто, а за что, и не знаю…

Железку перешли, глянь – а поганца уже и нет. Леночка погрустнела так, жалко ей было его отпускать. Что за беда: ведь так она плакала, когда он сбежал, еще и колечко Лялькино прихватил, и деньги из тумбочки, и серебро столовое. Я ей говорил: давай в милицию, а она только отделывается, мол, жалко его, посадят же. Ну да, жалко. Все-таки папка Анюты… А где Анюта?

С Леночкой две минутки буквально проехали, а тут меня чуркобесы какие-то из машины тянут. Думаю, это еще что за порядки такие? Хочу поругаться, а не выходит. Но Леночка довольна, а если она довольна, то мне-то чего пылить-то?

До квартиры довела меня, позвонила зачем-то, я и удивился. Кому еще дома быть, кроме нас? Анюту же одну не оставишь, мала еще.

Леночка завела меня, велела дома сидеть, а сама ушла. Вечно она так уходит, бросает меня, будто и водиться со мной не желает. Ничего-ничего, я сейчас девочкам своим кашку сварю… А молока-то и нет, голова моя дырявая! Надо было Леночке сказать, чтоб купила. И мороженого все-таки, пусть деточка порадуется!

– Анечка? – Я позвал.