Журнал «Юность» №11/2024 - страница 23

– Ты с кого деньги решил требовать?

– Том… Том, давай договоримся.

Девчонку поволокли за волосы, та заорала. Семен начал паниковать еще больше.

– Договоримся? Ты меня оскорбил. Меня, в моем же городе!

– Томас, сейчас не девяностые. Сейчас уже так нельзя. Мы в отеле…

– Пасть закрой! – Томас наотмашь ударил тыльной стороной ладони.

Пленник попытался вырваться, но тщетно. Томас отошел за своим чемоданчиком с инструментами, принес его и открыл перед Семеном. Тот застонал.

– Ногти… Да, пожалуй, вначале ногти.

– Томас, не надо. У меня… Ты же ценитель искусства, да? У меня есть кое-что для тебя. Во имя мира. Для примирения. – Голос Семена дрожал. Кадык, слегка заросший щетиной, некрасивый, будто из куриной кожи, бегал вверх-вниз.

Москвич кивнул на шкаф. Он окончательно растерял дух и чуть не плакал. Помощники принесли ящик, тот казался монолитным. Семен объяснил, куда нажать, чтобы стенки отъехали.

– Ты охренел? – Томас задал вопрос без агрессии, искренне удивленный.

Перед ним стояла его статуэтка из Лиссабона. Подарок его дорогого, горячо любимого наставника, который умер пять лет назад.

Томас с размаху ударил Семена плоскогубцами по лицу.

– Ч-что? Что не так?!

– Это моя статуэтка! Моя! Ее у меня украли!

– Твоя? Я не знал! Искал ее два года и…

– Что ж. Ночь будет долгой и веселой. Можешь спросить у своей подружки за стеной.

Плоскогубцы впились в пальцы Семена, и тот заорал. Пришлось запихивать кляп.

Через несколько часов тела вывозили в сумках разделанными, в черных мешках, уложенными брикетами.

– И что только мы делаем в этой забытой федеральным бюджетом области?

– Кант, задрал.

Повисла тишина.

– Коля, нет.

– Да, ребят.

– Сколько ты таки занял у них? Почему опять мало?

Держать оборону от самых близких тяжело. Но рассказать, что произошло этой ночью, было невозможно. Собрались опять у него, не было только Доди.

Из всех друзей он доверился только Юле. Во-первых, потому, что она знала о финансовых делах. Во-вторых, она могла держать язык за зубами. Одно дело бандиты, совсем другое – государство. Тут и правда ультимативная ситуация.

– У нас шестьсот тысяч оставалось сверху. – Кирилл смотрел зло.

Слово взяла Юля.

– Мы заплатили информатору, кого грабить. Кому продать. Вите с Лизой. На материалы для маски, робу, контейнеры для награбленного. Траты на фестиваль еще. Мы ошиблись.

От лжи ныло, как от больного зуба.

– Давайте родителей попросим кредит взять.

Скажем, что проигрались в карты.

– Все вместе?

– Все вместе.

– Мои от меня откажутся за такую хрень, – меланхолично произнес Женя и запил свои слова вином.

Глот потирал виски. Единственная комната давила. Что ж, никто не обещал, что будет легко.

Кант лежал на полу и смотрел в потолок то с закрытыми глазами, то не мигая. О чем-то думал.

Кирилл казался больше обычного. Злился.

– И что ты предлагаешь?

Глот принял новую информацию нехотя, но к чему-то такому, кажется, внутренне готовился.

– Новое ограбление.

– Что?

– Наводка есть. Ребят, доверьтесь.

– Коля! Ко-оля! – Кирилл подошел к другу вплотную. – Нам повезло в прошлый раз. Нас могли посадить. Витю-актера, возможно бы, завалили, не сними он маску. Какого хрена?

– Такого. Ребята, поверьте, пожалуйста. На этом все, обещаю.

– Нет.

Кирилл развернулся и вышел из комнаты. Коля постарался его остановить, но его оттолкнули. Сильно. Впервые за очень долгое время, будто мелкую собаку.

– Кирилл, пожалуйста. Не сейчас.