– А ты, судя по твоему блокноту, художник? – поинтересовалась Беатрис, кивая на листик в лапках Антония.
– Архитектор, вообще-то, – ответил он, внезапно ощутив прилив гордости за свою профессию. – Хотя многие в колонии считают мои проекты слишком… мечтательными.
– Мечтательными? – переспросила Беатрис с искренним интересом. – Расскажи мне о них!
И Антоний, к своему удивлению, начал рассказывать. Он говорил о своих идеях по объединению природных форм и функциональности, о проектах домов на деревьях и подземных садов. Беатрис слушала, затаив дыхание, её глаза сияли от восхищения.
– Это удивительно! – воскликнула она, когда Антоний закончил. – Ты не просто строишь здания, ты создаёшь целые миры!
Антоний почувствовал, как его панцирь нагревается от смущения и радости. Никто раньше не понимал его идей так хорошо.
– А ты? – спросил он. – Расскажешь мне одно из своих стихотворений?
Беатрис заколебалась на мгновение, но затем, набрав воздуха, начала декламировать:
"В саду, где ветер песни шепчет,
Где каждый лепесток – как дом,
Мы все – и пчёлы, и не пчёлы —
Едины под одним крылом."
Голос Беатрис, нежный и мелодичный, казалось, заполнил всё пространство вокруг них. Антоний слушал, очарованный, чувствуя, как слова проникают глубоко в его сердце.
– Это… это прекрасно, – выдохнул он, когда она закончила. – Ты говоришь о единстве, о котором я всегда мечтал!
Их глаза встретились, и в этот момент оба почувствовали, что нашли родственную душу. Но их момент был прерван недовольным жужжанием и ворчанием вокруг.
– Эй, муравей, не слишком ли ты близко подобрался к нашей пчёлке? – прогудел крупный трутень, угрожающе размахивая жалом.
– А ты, Беатрис, не забывай о своих обязанностях! – строго напомнила пожилая пчела-работница. – Нектар сам себя не соберёт!
Антоний и Беатрис отпрянули друг от друга, внезапно осознав, что всё это время были окружены неодобрительными взглядами своих соплеменников. Атмосфера вокруг них мгновенно наполнилась напряжением.
– Мы просто… обменивались опытом, – попытался объяснить Антоний, но его слова потонули в общем гуле недовольства.
Беатрис бросила на него извиняющийся взгляд и поспешно отлетела к группе пчёл, собирающих пыльцу. Антоний же вернулся к своему изучению структуры лепестка, но теперь его движения были механическими, а мысли далеко.
Весь оставшийся день они украдкой бросали друг на друга взгляды, пытаясь найти момент, чтобы снова заговорить. Но каждый раз кто-нибудь оказывался рядом, напоминая о необходимости сосредоточиться на работе.
К закату, когда экспедиция подходила к концу, Антоний понял, что не может так просто отпустить эту удивительную встречу. Улучив момент, когда никто не смотрел, он быстро нацарапал на крошечном кусочке лепестка маргаритки рисунок: муравей и пчела, держащиеся за лапки.
Когда пришло время прощаться, и две колонны начали расходиться, Антоний протиснулся сквозь толпу к Беатрис.
– Постой! – воскликнул он, протягивая ей свой рисунок. – Я хочу, чтобы ты это взяла. И… может быть, мы могли бы встретиться снова? Скажем, у Большого Веточного Моста на закате?
Беатрис, удивлённая и тронутая его жестом, осторожно взяла лепесток.
– Это очень рискованно, – прошептала она, но её глаза сияли. – Но… я постараюсь прийти.
Они разошлись, каждый к своей колонне, но оба чувствовали, что в их сердцах зародилось что-то новое, что-то, что не вписывалось в привычные рамки их обществ.
