В итоге, картошку почистил Андрей под пристальным взглядом Антонины, а варила её уже Настенька, как раз вовремя вернувшаяся из душа. Клава же, уже традиционно, полезла в погреб за закуской к картошке. Там, в погребе, нашлись соленья: помидоры, кабачки, перцы и лечо. Девушку вновь удивило то, что ей вызвался помочь Матис. Точнее, гитарист не вызвался, а просто, молча, спустился следом за девушкой и с видом «Я добрый заморский молодец, к вашим услугам», ждал девушку около лестницы.
Клава покосилась на парня и банки ему не доверила. Правда, старший Жаккар оказался не из робких и попытался навязать помощь, то есть – отнять банки силой. Итог – одна банка упала на пол и разбилась вдребезги. Швиммер поорала на француза, сбегала в дом и, вручив парню тряпку, приказала:
– Clean it! (Убери это!).
Клава уже успела подумать, что парень не понял её, но старший Жаккар, вновь её удивив, взял полотенце и начал убираться. И пусть делал он это с убийственным взглядом и крайне недобрым видом, но Швиммер праздновала победу и широко улыбалась, глядя на парня сверху. Правда, делал Жаккар это настолько неумело, что брюнетке пришлось засунуть свои принципы куда подальше и опуститься на колени рядом с Матисом, помочь ему.
– Придурок, – бубнила Клава, помогая парню. А с учётом того, что полотенце у них было одно на двоих, это было сложно. – Какой же ты придурок, Матис…
– What? (Что?) – поинтересовался гитарист, услышав своё имя.
– Nothing, (Ничего), – пожала плечами Клава и продолжила уборку. – Придурок…
– Придьюрок, – повторил за девушкой Матис и улыбнулся. – What is? (Что это значит?).
Клава улыбнулась сперва снисходительно, затем растерянно, потому что не знала, что ответить. В английском-то она не сильна…
– So… Do you answer me? (Итак… Ты ответишь мне?) – спросил старший Жаккар.
– Forget it, (Забудь), – сказала Клава и развела руками. На большее её не хватило.
Девушка вернулась к уборке, стирая с пола последние капли лечо. Матис несколько секунд понаблюдал за Клавой, затем тоже взялся за тряпку, помогая ей. А ещё после, осмелев и попрощавшись с инстинктом самосохранения, парень коснулся руки Швиммер.
– Я знаю, что у меня руки грязные, – буркнула брюнетка, не отрываясь от процесса. – Не нужно их вытирать. И у тебя, кстати, тоже. Придурок…
– What? (Что?) – с улыбкой идиота спросил француз.
– Your hands… not clean… too… (Твои руки… тоже грязные), – ответила Клава, делая большие паузы между словами, хмурясь и толком не понимая, что говорит.
– Not clean? – удивился старший Жаккар. – I don’t understand… (Грязные? Я не понимаю…).
– Это потому, что ты – придурок, – фыркнула Клава и, отобрав у парня тряпку, встала и вышла в дом.
Когда они присоединились к остальным, все смогли переместиться на кухню и приступить к поеданию картошки, которую Настя слегка передержала на огне. Но у всего есть свои плюсы – в этот раз Лагранж не жаловался, что картошка недоваренная…
Завтрак, по времени плавно переходящий в обед, прошёл без эксцессов. Только Бернард жаловался, что питание на этом «русском курорте» слишком однообразное…
После еды Андрей без лишних напоминаний помыл посуду. Удивив подруг, ему вызвалась помочь Настасья, которая, порой, оказывалась очень хозяйственной, но это только порой…
После того, как дом привели в нормальное состояние, все вновь собрались в большой комнате и приступили к обсуждению насущных вопросов. А их на повестке дня было несколько…
