– Как люди могут быть так жестоки друг к другу?! – воскликнула Этель.
А Ллойд подумал про отчима, которого любил, как родного отца. Берни Леквиз был евреем. Если фашизм придет в Англию, Берни тоже может оказаться мишенью для подобных преследований… Он содрогнулся от этой мысли.
В тот вечер в бистро «Роберт» проходило что-то вроде поминок. Никто ничего конкретно не организовывал, но к восьми часам зал был полон – социал-демократы, коллеги Мод – журналисты и друзья Роберта из театральных кругов. Наиболее оптимистичные говорили, что свобода просто впала в анабиоз на время экономического спада и однажды проснется. Остальные скорбно слушали.
Ллойд пил мало. Ему не нравилось, как алкоголь действует на мозги. Мысли становились спутанными. Он спрашивал себя, что могло сделать левое крыло, чтобы предотвратить эту катастрофу, и не находил ответа.
Мод рассказала им про Курта, ребенка Ады.
– Она привезла его из больницы домой, и сейчас он, похоже, чувствует себя вполне хорошо. Но его мозг поврежден, и нормальным он никогда не станет. Когда он подрастет, ему, бедному крохе, придется жить в специальном учреждении.
Ллойд слышал, что роды принимала одиннадцатилетняя Карла. Какая мужественная малышка.
В половине десятого прибыл комиссар Томас Маке. Он был в форме штурмовиков.
В последний раз, когда он был здесь, Роберт его высмеял, но Ллойд чувствовал угрозу, исходящую от этого человека. Он выглядел по-дурацки, с этими маленькими усиками посередине жирной физиономии, но глаза его жестоко поблескивали, и Ллойду от этого было не по себе.
Роберт отказался продать ему ресторан. Что ему нужно теперь?
Маке остановился посреди обеденного зала и крикнул:
– В этом ресторане поощряется развратное!
Посетители притихли, гадая, что бы это значило.
Маке поднял указательный палец, словно хотел сказать: «Послушайте, вам же лучше будет!» В его действиях Ллойду почудилось что-то ужасно знакомое, и он понял, что Маке копирует Гитлера.
– Мужественный характер германской нации не совместим с гомосексуализмом.
Ллойд нахмурился. Он что, намекает, что Роберт голубой?
С кухни в зал вышел Йорг, он был в высоком колпаке шеф-повара. И встал возле двери, не спуская глаз с Маке.
Ллойда поразила ужасная мысль. Может быть, Роберт действительно голубой.
В конце концов, они с Йоргом жили вместе с самой войны.
Оглядев их манерных приятелей, Ллойд заметил, что все они были мужского пола – и парами, за исключением двух коротко стриженных женщин…
Ллойд растерялся. Он знал, что существовали люди нетрадиционной ориентации, и как человек широких взглядов, он считал, что их следует не преследовать, а помочь им. Однако для него это были извращенцы и калеки. Роберт и Йорг казались нормальными людьми, занимались собственным делом, вели размеренный образ жизни – почти как супружеская чета!
Он повернулся к маме и тихо сказал:
– А что, Роберт с Йоргом правда…
– Да, милый, – ответила она.
Сидящая рядом с ней Мод сказала:
– В юности Роберт был грозой слуг.
Обе тихонько засмеялись.
Ллойд пережил двойное потрясение: мало того, что Роберт голубой, – к тому же, оказывается, мама и Мод способны так легкомысленно шутить на эту тему!
– Заведение закрывается! – объявил Маке.
– Вы не имеете права! – сказал Роберт.
Не может Маке в одиночку закрыть ресторан, подумал Ллойд. Но потом он вспомнил толпу коричневорубашечников на сцене Народного театра. Он бросил взгляд в сторону входа – и с ужасом увидел, что в двери проталкиваются штурмовики.
