Когда дубинка опустилась, Вуди сделал кадр.
– Этот сукин сын ударил женщину! – ахнула Джоан и шагнула вперед.
Но большая часть толпы стала двигаться в противоположном направлении, прочь от завода. Когда демонстранты повернули назад, следом за ними двинулась и охрана, толкая людей в спины, пиная и охаживая дубинками.
Брайан Холл закричал:
– Нет нужды применять силу! Полиция завода, остановитесь! Не пускайте в ход дубинки!
Но тут один из охранников вышиб рупор у него из рук.
Кое-кто из парней помоложе давал сдачи. В толпе появилось с полдюжины настоящих полицейских. Они ничего не делали, чтобы усмирить заводскую полицию, зато начали арестовывать всех, кто ей сопротивлялся.
Охранник, бывший зачинщиком этой драки, упал на землю, и двое демонстрантов стали бить его ногами.
Вуди сделал еще один кадр.
Джоан с яростным криком бросилась на одного из охранников, и ее ногти прошлись по его лицу. Он резко махнул рукой, отталкивая ее. Случайно или нет, но основание ладони пришлось ей в нос. Она отпрянула, из ноздрей пошла кровь. Охранник замахнулся дубинкой. Вуди схватил ее за талию и дернул назад. Дубинка прошла мимо.
– Идем! – закричал ей Вуди. – Надо выбираться отсюда!
От удара в лицо ее гнев прошел, и она не сопротивлялась, пока он, с болтающимся на шее фотоаппаратом, как можно быстрее местами тащил, а местами и нес ее подальше от ворот. В толпе поднялась паника, все бросились бежать, кто-то падал, другие шли прямо по ним.
Вуди был одним из самых высоких и смог удержаться на ногах и удержать Джоан. Им удалось пробиться в этой давке, оставаясь вне пределов досягаемости дубинок. Наконец толпа стала редеть. Джоан освободилась из его объятий, и они побежали.
Шум драки за их спинами постепенно стих. Они пару раз свернули за угол и через пару минут оказались на пустой улице, где находились заводы и склады – в воскресенье все это было закрыто. Они замедлили шаг, тяжело дыша, и Джоан засмеялась.
– Вот здорово было! – сказала она.
Вуди не разделял ее восторга.
– Это было отвратительно, – сказал он. – А могло стать еще хуже.
Он спас ее, и у него была слабая надежда, что она передумает и согласится с ним встречаться.
Но она не чувствовала к нему никакой особой благодарности.
– Да ладно тебе! – пренебрежительно сказала она. – Никто ж не умер.
– Эти охранники намеренно спровоцировали беспорядки!
– Конечно, именно так! Лев Пешков хочет выставить членов профсоюза в плохом свете.
– Но мы-то знаем правду! – Вуди похлопал по камере. – И у меня есть доказательства.
Они прошли с полмили, потом Вуди заметил такси без пассажиров и остановил его. Он дал водителю адрес дома, где жило семейство Рузроков.
Сидя на заднем сиденье такси, он вынул из кармана носовой платок.
– Мне бы не хотелось привезти тебя к отцу в таком виде, – сказал он. Развернув квадрат белого хлопка, он легонько промокнул кровь на ее верхней губе.
Это было очень интимное движение, и он решил, что это эротично, но она недолго это терпела.
– Я сама, – сказала она. Взяв платок у него из руки, она стала сама стирать с лица кровь. – Как сейчас?
– Еще немножко, – солгал он и снова забрал платок. У нее был большой рот, ровные белые зубы, соблазнительно полные губы. Он сделал вид, что нужно протереть еще под нижней губой. Осторожно протер и сказал:
– Вот так лучше.
– Спасибо… – она смотрела на него со странным выражением: ласково и возмущенно. Она поняла, что он соврал про кровь на подбородке, и не знала, сердиться на него или нет, догадался он.
